– Они что, не топят? – проговорил он.

– Как ты сказал? – переспросил Небойша.

– Когда мы стояли там и смотрели на деревню, я подумал, что она выглядит как-то… не так. А теперь вижу: из труб не идет дым. Похоже, в домах никто не топит!

– Морозы давно прошли. Сейчас не так холодно, – возразил Радослав, но все трое знали: потеплело вовсе не настолько, чтобы люди перестали отапливать свои дома.

Во Владе тоже не топили – некому было делать это.

И здесь, выходит, тоже.

– Хватит! – резко проговорил Радослав, хотя с ним никто не спорил. – Пройдемся по деревне. Стучитесь во все двери, когда увидите кого-то…

«Если», – мысленно поправил его Вукашин.

– …зовите, дайте знать! – договорил Радослав и направился к ближайшему дому.

Небойша хотел сказать что-то, пожевал губами, но промолчал и двинулся к следующему двору. Вукашину ничего не оставалось, как пойти следом.

Говорят иногда – ноги не идут, вот теперь Вукашин и понял, что это такое. Как будто колоды деревянные привязали к щиколоткам – с места не двинешься. Доковыляв кое-как до двери, Вукашин остановился на пороге и обернулся. Небойши видно не было: уже зашел в чей-то дом. Стало быть, и ему придется. Однако он не мог заставить себя. Казалось, оттуда выпрыгнет кто-то, затаившийся в тишине и мраке, и вид его будет настолько ужасен, что сердце перестанет биться, гнать по венам кровь, и…

«Ради всего святого, прекрати! Иди туда, не будь глупцом!»

Дом был самый обыкновенный: четырехскатная крыша, белые стены. Вукашин постучал – сначала легонько, а потом, разозлившись на себя, изо всех сил забарабанил. Только никто не отозвался.

– Эй, хозяева! – громко позвал он, отворяя дверь и пытаясь говорить солидно, басовито, как Радослав. – Можно к вам?

Едва ступив внутрь, Вукашин понял, что дом пуст, точно так же, как и во Владе. В нос ударил знакомый уже запах покинутого жилища, подвальной сырости и еще чего-то мерзкого и вместе с тем пугающего, чему Вукашин не мог (или не хотел?) найти названия.

Он сделал несколько шагов, подошел к печи и прикоснулся к стенке, хотя нужды в этом не было: и без того ясно, что здесь давно не топили и не готовили еду. В доме было сыро и холодно, стужа пробирала до костей. А еще было темно: свет шел только из открытой двери, и его явно не хватало. Вукашин огляделся по сторонам в поисках окон и увидел, что они заколочены.

– Зачем заколачивать окна? – вслух проговорил он и подскочил на месте, с трудом сдержав вопль, когда услышал ответ:

– В некоторых других домах точно так же. И ставни закрыты, и изнутри досками заколочено.

Небойша. Господи, зачем же так пугать!

– Ты долго не выходил, я решил проверить. Я уже в трех домах был – никого нет. И Радослав не нашел людей.

Вукашин, стараясь унять бешено колотящееся сердце, подошел к Небойше.

– Я решил немного осмотреться, – виновато проговорил он. – Значит, везде так?

Они вышли на свет, и Вукашин подумал, что никогда еще не испытывал такого облегчения, покидая чей-то дом.

– Не везде. Но встречается. – Небойша говорил сухо, напряженно.

Куда делся тот бойкий остряк и шутник? Лицо будто вытянулось, посерело. Его имя означало «тот, кто не боится», но сейчас оно лгало. Небойша боялся. Очень боялся.

Осознав это, Вукашин растерялся еще сильнее.

– От чего они пытались спрятаться?

– Что бы то ни было, у них не получилось. Другие дома и осматривать нечего. Никого здесь нет: ни людей, ни собак, ни скотины.

Выйдя на улицу, они увидели Радослава, который прикрывал за собой дверь большого дома, что стоял наискосок через дорогу. Лицо его было мрачным и замкнутым, но Вукашин подумал, что под этой суровостью прячется страх – ничуть не менее сильный, чем у него или Небойши.

– Что будем делать?

– Ехать назад нельзя, стемнеет меньше чем через час. – Радослав говорил ровно, не глядя на товарищей. – До Журево часа три, есть тут и еще пара деревень, но они в стороне, не успеем добраться засветло.

– Значит, здесь заночуем, – безжизненным голосом проговорил Небойша.

– Другого выхода нет, – подтвердил Радослав. – Придется остаться.

«Боян!» – вспомнил Вукашин. До его дома они так и не добрались, а вдруг…

– Нам все равно, где ночевать, – начал он, – так пойдемте к Бояну. У них хороший дом, крепкий.

Радослав взглянул на юношу:

– Заодно и проверим, что там. Я отцу твоему обещал.

Дом, в котором жил Боян с семьей, находился в центре деревни. Окруженный безмолвными соседями, он стоял посреди некогда оживленной улицы, и Вукашину казалось, что дом злобно смотрит на них, подстерегая незваных гостей.

«Что только лезет в голову!»

Прежде Вукашину уже доводилось бывать здесь – правда, всего пару раз, был он тогда мал и помнил немногое. Чаще Боян, его жена и дети приезжали в город, гостили у них. Но все же ему запомнилось, что здесь очень уютно: Десанка была хорошей хозяйкой, вкусно готовила и содержала дом в чистоте.

Вукашин потянулся к ручке, и на миг ему показалось, что дверь вот-вот распахнется и навстречу выйдет улыбающаяся Десанка, а за ее спиной будут маячить Ана, Петар и старики, а из сарая выглянет Боян.

Радужная картинка померкла – на месте сарая чернело пожарище. Никто не вышел из дома, который был так же тих, молчалив и заброшен, как и остальные дома Добрича.

Внутри было холодно и пусто, и Вукашин почувствовал, как к горлу подступил ком. Где же хозяева? Какая сила заставила их среди зимы покинуть дом?

– Боян! Есть тут кто? – позвал Вукашин, зная, что никто не ответит.

– Нужно развести огонь, – сказал Радослав.

– Схожу за дровами. – Небойша снова вышел во двор.

Вукашин прошел по большой комнате, совмещенной с кухней, где стояла большая печь. Наверняка зимой все семейство собиралось именно здесь: зачем тратить дрова и протапливать весь дом?

Тут готовили еду, отдыхали от дневной работы, обедали и ужинали, ночевали. Взрослые беседовали, дети играли. Комната еще хранила следы пребывания людей: на холодной плите стоял большой котел, на столе лежали наперсток и моток шерсти. В углу, забытая хозяином, валялась клюка, на которую опирался кто-то из стариков. Мог ли человек уйти из дому, не взяв с собой, как говорил отец, «третью ногу»?

Неприятного запаха, как в других домах, здесь не было. Пахло лишь сыростью, как в помещениях, которые некоторое время не протапливали.

Вукашин обошел весь дом, заглянул в задние комнаты, но никого так и не обнаружил. Вернувшись к своим товарищам, он увидел, что Радослав выгребает золу из печи, собираясь затопить ее, а Небойша уже принес дрова.

– На ночь хватит? Чтобы не пришлось выходить на улицу? Или еще принести? – спросил Небойша.

– Лучше еще принеси. Пусть уж останется, чем не хватит.

– Я принесу! – быстро проговорил Вукашин. Что же он бездельничает, пока другие заняты?

Он выскочил за дверь, избегая сочувственных