– Что ты видела? – спрашивали ее друзья.
Они уже шли по территории Бадальской Бани, усталые, особенно бедный Арсений, которому пришлось крутить педали за двоих, растерянные из-за всего услышанного.
Вася не успела ничего ответить: они оказались в центре событий. В Бане была суматоха из-за пропажи Сомова и, как думали поначалу, их троицы и Арсения.
До самого вечера не было случая спокойно поговорить, и они решили обсудить все утром. Катя спала, Дима и Арсений, наверное, тоже, и только Вася не могла заснуть.
Проворочавшись не меньше двух часов, она встала с постели и подошла к окну. Во время тех ночей, когда светила Кровавая луна, они с Катей всегда закрывали плотные шторы и ставни: иначе невозможно было заснуть. Но сейчас луна скрывалась за облаками, и в свете уличного фонаря Вася увидела какое-то движение, тень, промелькнувшую возле толстого платана.
Приглядевшись, девушка поняла, что ей не показалось: рядом с деревом стоял человек и смотрел на окна корпуса. И это был не просто какой-то человек, а Артем Сомов.
«Нашелся! Надо позвать кого-то! Открыть окно и крикнуть ему, чтобы не смел уходить!» – мысли промелькнули в голове за одно мгновение.
Но предпринять ничего Вася не успела, потому что Сомов вскинул руку и поманил ее, словно приглашая уйти с ним.
И тут же в голове зазвучал его голос, тихий и вкрадчивый, но вместе с тем позвякивающий, как колокольчик: «Я же говорил тебе. Все началось. Он больше не спит, и я теперь с ним. И ты тоже будешь, и все, все».
Голос звучал, чужие слова и мысли царапали череп изнутри так же…
…как пальцы нащупывали запор на окне, желая открыть его – и впустить того, кто пришел дождливой ночью. Оконная ручка была ледяной, и, ощутив этот холод, Вася словно очнулась.
Этого хватило, чтобы увидеть – Сомов стоит уже под самым окном, вскинув голову и протягивая к ней белые руки, похожие на толстых червей, а его губы кривятся в ухмылке.
А после все заволокло темнотой.
Глава одиннадцатая
Илья плохо спал, проснулся раньше обычного и вдобавок с головной болью. Славица всегда говорила, что терпеть ее вредно, и если бы была рядом, то непременно уговорила бы мужа принять лекарство. Но Славицы не было, и Илья не стал пить таблетку, подумал – пройдет со временем.
Только боль, вопреки его ожиданиям, усиливалась, пульсировала уже не только над левым глазом, но и в затылке. Словно зубастый злой зверек грызла его изнутри и уже через час после пробуждения стала такой сильной, что Илья едва мог открыть глаза.
А ведь денек предстоял не из легких: нужно искать этого Сомова, будь он неладен, а потом, если найти не получится, вызывать полицию и объявлять мальчишку в розыск.
Телефонный звонок полоснул по нервам, как нож, и головная боль усилилась, хотя, казалось, куда уж больше. Звонили по внутреннему телефону. Сморщившись, он снял трубку.
– Здраво, – послышался знакомый бас.
– Дарко! Ты уже тут?
– Я уже два часа как пришел. Вызвали.
«Что там опять стряслось?»
– Я как раз к тебе хотел… Голова раскалывается. Дашь таблетку?
– Заходи, спасу твою никчемную жизнь. Заодно поговорим.
Окно в кабинете Дарко было распахнуто настежь. Пахло дождем, хвоей и свежезаваренным кофе.
– Вот, прими сразу две. Минут через семь полегчает, – сказал хозяин, протягивая Илье стакан и белые продолговатые пилюли.
Илья выпил лекарство и сел в кресло, откинув голову на спинку. Дарко устроился напротив с чашкой в руке.
– Тебе не предлагаю, – полувопросительно проговорил Дарко, и Илья дернул углом рта: какой там кофе!
– Марина уже у себя? В какие края идем на поиски?
– Ни в какие, – ответил Дарко, и Илья от неожиданности широко открыл глаза.
– Неужели нашелся?
Но по кислому выражению лица Дарко стало понятно, что ничего хорошего не произошло. «Господи, только бы не…»
– Меня сегодня вызвали в полшестого, примчался как наскипидаренный.
– Вызвали?
– Марина. Просила приехать, не хотела никого другого посвящать, чтобы разговоров лишних не было. Мне-то она доверяет, – сказал Дарко и, кажется, слегка смутился и покраснел, что выглядело довольно забавно, учитывая его возраст.
– Не знаешь, Милица уехала? – спросил Илья, вспомнив вчерашнюю беседу с Арсением.
Они так ни до чего и не договорились. Дарко решительно возражал против того, чтобы рассказывать обо всем Марине и поднимать панику.
– Ситуация и без того непростая: из-за погоды убытки, у Марины забот полон рот. Да и что мы можем сказать? Байки эти все перескажем? Никаких доказательств, ничего серьезного: видения, сны, старые легенды.
Они поговорили еще немного, поспорили и разошлись. Арсений, кажется, был немного сконфужен тем, что взбаламутил Дарко и Илью, но вместе с тем рад, что не должен теперь один решать, что предпринять.
– Уехала, – коротко проговорил Дарко. – Дом стоит запертый. Она не соврала: еще трое уехали, тоже старики, как Милица. Не знаю, ее ли наслушались или просто погостить собрались к детям.
– Ясно. – Головная боль постепенно отпускала, сдавала позиции. – Прости, я тебя перебил. Зачем Марина тебя вызвала?
– Ночью стало плохо Василине – той девочке, у которой видения. – Дарко закашлялся, поперхнувшись кофе. – Соседка по комнате утром обнаружила ее лежащей возле окна в глубоком обмороке. Девочка попыталась привести подругу в чувство, перепугалась, побежала к Нине. Марина услышала всю эту беготню – говорит, не спала уже, – вышла узнать, что случилось. Когда они втроем вернулись в комнату, Василина уже очнулась.
– Где она сейчас?
– Я осмотрел ее, хотел поместить в стационар, но смысла никакого: с ней все в порядке. Обмороки часто бывают в подростковом возрасте. Сосуды, знаешь ли. – Он умолк и задумался о чем-то, склонив голову к плечу.
– А Сомов тут при чем? Почему ты сказал, что его не надо искать?
– Василина говорит, что видела его перед тем, как потерять сознание.
– Видела? Где?
– Он стоял под окнами корпуса и смотрел на окна. Ей не спалось, и она подошла к окошку. По словам Василины, мальчишка тоже ее заметил. Посмотрел прямо на нее, а потом помахал рукой: мол, спускайся. А она перепугалась и свалилась в обморок.
– Чем же он ее так напугал? – спросил Илья. Ему почему-то вспомнились трупы животных в подвале и тот страх, который охватил его в заброшенном корпусе.
– Девица, судя по всему, экзальтированная, истеричного склада.
В голосе Дарко не прозвучало обычной сердечности, он произнес эти слова грубовато, неприязненно. Но Илье показалось, что доктор лукавит и сам так не думает. Илья часто видел ту девочку, и она вовсе не производила впечатления комедиантки, которую хлебом не корми, дай поиграть на нервах.
– Все это как-то… – Он замялся. – Странно. И столько совпадений, что…
– Ой да перестань! У меня такое впечатление, что это не я серб, выросший на овеянных мифами Балканах, а ты. Дружище, соберись!
«А ведь ты снова врешь! Тебя все это беспокоит не меньше моего», – подумал Илья, но не стал ничего говорить.
Ни с того
