– Что я сделал?

– Сами скажите. Что вы хотели показать?

– Я просто думал, какое это счастье, когда вы… – Он покраснел. – Когда вы рядом со мной.

Я приоткрыла рот.

– Когда вы играли, меня охватило то же чувство. Мои чары статичны. Они всегда расположены на человеке – вернее, на одежде. Их воздействие окружает персону. Но вы заставили меня почувствовать то, что хотели.

– Вряд ли это может быть полезным, – сказал он, осматривая смычок.

– А кого волнует полезность? – с усмешкой спросила я. – Это потрясающе! Кто знает, возможно, здесь имеется нечто большее. Какая-нибудь любовная чара, обернутая в музыку.

Я подумала о торговке балладами – пусть она и не знала, что делала. Ее наложение чар создавало свой эффект. Она получала несколько дополнительных монет. Способ наложения, применяемый Теодором, мог быть таким же полезным, как и мой.

– Если бы только я знала больше… Думаю, вы можете зачаровать большое пространство или группу людей. Конечно, со временем. И с опытом.

– Сегодня был хороший старт.

Он уложил скрипку в футляр. Фарфоровые часы на полке очага зазвонили.

– Уже так поздно? Я должна вернуться в ателье. Алиса и Эмми наверняка ушли.

За окнами наступали ранние зимние сумерки.

– Я поеду с вами, – заявил Теодор, по ошибке приняв мое заявление за тревогу о предстоявшем одиночестве.

На самом деле я сердилась, что мои помощницы не знали, как закончить элементарные дела.

– Ну, конечно! Поедете в район города, где полным-полно Красных колпаков, готовых прицепиться к дворянам? Ваш отец отлупил бы меня. Нет уж, спасибо…

– Он бьет только вашего покорного слугу, – ответил Теодор.

– Что ж, хорошо, – сказала я, позволив ему вызвать карету.

Осмелев в тесноте кабинки, я склонилась к нему. Если беда кажется неизбежной, крадите у нее моменты счастья. Я поцеловала Теодора в шею. Темнота раннего вечера давила на окна. Я томно вздохнула, наслаждаясь короткими мгновениями.

– Подождите, – сказал он.

Его внимание было сосредоточено на чем-то снаружи кареты. Мы находились на той же улице, что и мое ателье – фактически в том же квартале.

– Что там? – спросила я, увидев перемещавшийся мимо нас свет фонарей и факелов.

Все эти источники огня объединялись в одно волнистое пятно перед нами.

– Я не сказал бы, что вижу «толпу», но это точно не организованная группа граждан, – ответил Теодор.

Он был прав. Когда мы подъехали к хорошо освещенной массе людей, я услышала крики и фрагменты песни, которую революционеры считали своим гимном.

– Мы должны остановиться.

Я открыла рот, когда увидела, где они расположились.

– Нет, нужно уезжать отсюда, – ответил Теодор. – Я брал уроки фехтования, и под сиденьем находится пистолет. Но, поверьте, мне не удастся остановить толпу.

– Вы говорите про «толпу», – тихо сказала я. – Ах, Теодор… Они стоят у моего ателье.

Он прижал лицо к стеклу, убеждаясь в том, что я уже поняла. Толпа собиралась вокруг моего магазина. Их гнев пылал, как воск, разлитый на угли. У меня отбирали все, что было мне дорого, – сначала они украли моего брата, а теперь решили уничтожить ателье.

Карета замедлилась, и когда мы приблизились к группе, я увидела женщину, стоявшую на моем крыльце. Она была мне незнакома. Я этому даже немного обрадовалась – если бы Кристос сжег мое ателье, это свело бы меня с ума. Но вид женщины с камнем в руке, кричавшей что-то с чистой ненавистью на лице, вызвал у меня лишь гнев.

– Остановите карету, – велела я Теодору.

– Боюсь, у нас нет выбора.

Он задумчиво посмотрел на толпу, затем постучал по крыше кареты. Мы и так уже замедлились, а теперь и вовсе остановились. Не дав себе время на размышления, я открыла дверь и спрыгнула на брусчатку. Прыжок вышел не очень удачным, но я побежала к ателье, пробивая себе путь локтями, потому что тучные мужчины почти не двигались.

Когда женщина бросила камень в окно, я достигла крыльца.

– Это еще один магазин, который марает наши улицы! Мы разгромим его. Мы камня на камне не оставим!

Я поднялась по ступеням. Им было известно, что мое ателье пользовалось популярностью у знати. А то, что его закрыли из-за связей с Красными колпаками, они, наверное, уже забыли? Или это их вообще не волновало?

– Прекратите! – рявкнула я.

– Почему мы должны прекращать? – прокричала она, и ее поддержали восклицания из толпы. – Этот магазин предназначен для богатых – для знати и элиты, которые получают выгоду от издевательств над простыми людьми.

– В этом ателье работают честные граждане. Почему вы лишаете их пропитания?

Я поймала ее руку, когда женщина повернулась, чтобы бросить другой камень.

– А кто ты такая, чтобы останавливать нас? – закричала она и вырвала руку из моей хватки.

Кто я такая? Швея. И чародейка. Ателье обслуживало знатных дам, и толпа, собравшаяся здесь, не симпатизировала моим услугам. Я испытала шок. Но мы с Кристосом были братом и сестрой. Хорошо, они не знали о том, что я сказала ему… что никогда не хочу видеть его снова.

– Я Софи Балстрад. Мой брат Кристос Балстрад. Это мое ателье. Пожалуйста, оставьте меня в покое.

Мой голос пронесся над толпой, которая значительно разрослась, пока я ругалась с женщиной.

Соперница уперла руки в бока и рассмеялась.

– И что? Если ты говоришь правду, то почему не на нашей стороне? Посмотрите-ка на сестру великого Кристоса! Она сидит себе на скамейке и шьет красивые платьюшки для дворяночек. Вот зачем ты ходишь в это ателье! Продаешься им за монеты…

Я услышала несколько выкриков «шлюха», прозвучавших из толпы. Мое заведение стало материальным образом коллаборационизма, который они могли сжечь – хотя бы для примера. Я же была символом всего плохого, что им навязала презренная система.

– Ты поднялась выше всех нас, цепляясь за их одежды.

– Вы должны поверить мне. Я сестра Кристоса.

– Могу подтвердить ее слова, – крикнул чей-то голос.

Теодор. Он стоял на ступенях кареты, возвышаясь над брусчаткой улицы.

– Знатный выродок! – закричал какой-то мужчина в толпе.

– Она приехала с ним! – отозвался другой.

Я застонала. Присутствие Теодора сейчас было некстати. Но все же мое сердце дрогнуло. Он хотел помочь мне. Он защищал меня.

Камень, первоначально нацеленный в окно моего ателье, полетел в Теодора. Герцог пригнулся, и булыжник попал в панель кареты, оставив на дереве мерзкий след. Теодор укрылся в кабине. Толпа закричала, а меня охватил черный страх. Я знала, что он появится вновь, что герцог вернется с пистолетом.

«Глупый Теодор», – отчаянно подумала я. Один выстрел из пистолета может напугать нескольких людей – может отвлечь их на пару мгновений, – но это не разгонит толпу. «Уезжай, – молила я про себя. – Беги прочь. Они разобьют окна и разрушат всю мебель в ателье, но не тронут меня». Я отчаянно цеплялась за эту надежду.

Мое внимание привлекли искорки света, мелькнувшие на краю толпы. Факелы раздвинулись в стороны, пропуская человека в капюшоне. Он шел размеренным шагом. Мое сердце подпрыгнуло. Кристос.

Брат встал рядом со мной на крыльце ателье и, бросив на меня долгий взгляд, стянул капюшон с головы. Его смелые черты лица озарились пламенем