Мужчина сдавил узкие плечи Алисы, а другой потянулся к ее руке. Он сжал в кулаке ее длинный указательный палец – такой идеальный для крохотных стежков, которые она умела делать. Я закашляла, понимая, что они хотят сделать с ней.
– Она невиновна, – закричала я. – Ваши наемники травмируют ее на всю жизнь ради того, чтобы преподать мне урок? И вы считаете себя защитником простых людей?
– Потише, милая, иначе все, что эти люди сделают с ней, будет повторено с вашим братом, – прошипел Пьорд. – Она сделала свой выбор, и ее вмешательство имеет последствия. Теперь смотрите.
– Нет, – прошептала я. – Не делайте этого.
Я умоляла его, надеясь, что хотя бы один человек услышит мой голос и поможет.
Одним движением мужчина сломал палец Алисы, как тонкую веточку. Я увидела боль на лице девушки, но это не остановило наемника от перелома еще двух пальцев. Затем он отошел, и другой мужчина выпустил ее из рук. Алиса упала на холодную брусчатку, сжимая в агонии свою руку.
– Вы чудовище, – сказала я, глядя на Пьорда. – Она никак не связана с про́клятой шалью.
Ни его прошлые страдания, ни великие планы на будущее не оправдывали того, что я увидела. Он поиграл желваками, словно чувствовал раскаяние от содеянного, затем быстро произнес:
– Я не хотел навредить этой молодой женщине. Но вам нужно было увидеть подобное зрелище. И к тому же она сама вмешалась. Возможно, это убедит вас удерживать ее от дальнейших действий и даст вам понять, что я не декларирую пустых угроз.
– Она пойдет к солдатам, – сказала я. – Мы вместе пойдем.
– На самом деле вы будете молчать. За это пальцы вашего брата останутся целыми. Но если вы пойдете к солдатам, его рукам и ногам – а возможно, даже шее – так не повезет.
Он посмотрел на Алису. Думаю, я увидела отблески совести, но затем его лицо снова стало каменным и решительным.
– Цель заставляет нас двигаться вперед. Только вперед.
– Позвольте мне уйти, – взмолилась я тихо.
Алиса корчилась от боли на улице. К счастью, две женщины вышли из лавки мясника, зашагали через площадь и заметили ее.
– Не ходите туда. Не укрепляйте ее подозрения, что вы были здесь. Мои парни взяли все деньги, которые при ней имелись. Если она пойдет к солдатам, это будет выглядеть, как простое уличное ограбление.
– Воры сломали пальцы?
– Воры ломают разные вещи. Теперь подождите, пока она уйдет, а затем ступайте. И убедитесь, что никто не следит за вами. Надеюсь, вы поняли, что я отношусь к своим указаниям достаточно серьезно.
Я скорчилась в углу, прижимая ладони к глазам и с трудом сдерживая горькие рыдания.
31
На следующее утро меня охватило оцепенение, когда Пенни рассказала, что случилось с Алисой. Я, конечно, притворилась, что ничего не знала. Сестра Алисы послала к Пенни гонца с сообщением. Та оставалась с ней полночи. Доктор выправил девушке пальцы, но боль была слишком сильной, чтобы спать.
Я, дрожа, вернулась за ширму. Все вокруг меня находились в опасности из-за моего контракта на проклятие. Каждый мог проявить недопонимание и получить травму, как Алиса. Или что-то хуже этого. Я уже жалела, что вовлекла в свое дело Нию, и надеялась, что она оставит наш разговор в тайне от Пьорда. Теодор молчал и не присылал записок. Чем дальше он держался от меня, тем лучше, рассуждала я.
Нельзя было остановить того, что уже началось. Мне следовало закончить проклятую шаль. И еще оставались зачарованные сменки. Я хотела хотя бы немного противостоять той тьме, которую Пьорд распространил в моем мире. Пусть и слабый, свет все равно лучше, чем вообще ничего.
Я закончила сменки к обеду и принесла их в главный зал. Доставлять их во дворец не стоило. Шпионы Пьорда слонялись прямо за моей дверью. Поэтому я послала вещи Виоле – с запиской, чтобы она передала их Аннетт. Там же я заявила, что это дополнительная гарантия для анонимности моих клиентов.
– Пошли курьера к леди Сноумонт, – сказала я Пенни. – Доставить немедленно. Дай ему чаевые, чтобы он не плелся.
Она кивнула, и я, побуждаемая виной, пошла по узким улочкам к рабочему кварталу с рядами одинаковых кирпичных домов, в одном из которых жили Алиса и две ее сестры.
– Она наверху, – сообщила мне девушка, очень похожая на Алису.
Ее губы сложились так же, что и у моей помощницы, когда та о чем-то тревожилась. Я поднялась по лестнице, стараясь ступать очень тихо. Впрочем, это было не нужно. Алиса уже проснулась и сидела, обложенная подушками и укутанная одеялом, у окна.
– Я пришла, как только услышала… как только Пенни рассказала о тебе.
– Мне так жаль, – произнесла Алиса. – Я не смогу шить по крайней мере месяц. Доктор сказал, что о работе придется забыть, пока не снимут гипс.
Ее рука была толстой от перевязки и шин.
– Тебе жаль? Алиса, это не твоя вина. – Я нерешительно посмотрела на нее. – Может, ты расскажешь мне, что с тобой случилось?
– Вы говорили мне не делать этого, но я снова последовала за вами. Вы вошли в архив и встретили того человека, с которым разговаривали прежде.
– Да, так оно и было, – сказала я, не сообщая ничего большего.
Мне не удалось удержать Алису от опасности, и теперь ей тем более не стоит знать правду. Это не поможет ей.
– Я ждала, когда вы выйдете. Мне хотелось сказать вам, что я понимаю, что ваш недуг от переработки. Однако я не знала причины, по которой вы встречались с тем человеком. Он кажется мне недостойным доверия. Но перед тем, как вы вышли…
– Да?
– На меня напали. Двое воров забрали мои деньги. Все, что было в карманах, и кольца. Когда я начала угрожать, они сломали мне пальцы.
– Случайно? – спросила я, стараясь казаться невежественной.
Это было отвратительное чувство.
– Вряд ли, – ответила Алиса. – Я думаю, они хотели нанести мне вред.
В ее голосе прозвучала печаль.
– Ужасно. Ты ни о чем не волнуйся и поправляйся. Я буду навещать тебя так часто, как смогу…
– А можно мне вернуться в ателье, как только боль немного уменьшится? – спросила Алиса.
– Что? Алиса, я не позволю тебе вредить себе, пытаясь работать со сломанными пальцами.
– Ладно, не буду. Обещаю. Но имеются дела, для которых я пригодна. Например, вести записи и управлять людьми, которых мы нанимаем.
Я подумала над этим. Можно было использовать ее помощь. Но что более важно, я почувствовала желание Алисы работать.
– Да, это возможно. Я тебя не переделаю. Считай, что тебе полностью оплатят все дни, пока ты больна. И не спорь со мной!
Финансы моего ателье и надежды отложить деньги на будущее показались внезапно ничтожными в сравнении с бурей, собиравшейся вокруг города. Забота об Алисе, Пенни и Эмми – о том, что им не навредят из-за меня – приобретала больший приоритет.
– Все уже заложено в бюджет. Я не хочу слышать твоих возражений по поводу денег в связи с этим ужасным
