Наши артиллеристы расставили свои орудия вдоль гребня холма, некоторые даже выкатывали их на ту сторону, по сути, на открытые позиции. И если бы у германцев была поблизости хоть одна батарея, готовая к стрельбе, то им бы не поздоровилось. Но азарт был настолько велик, что они презрели опасность, зато теперь сами прекрасно видели, куда надо стрелять. И понеслась! Сначала пристреливались фугасами, столбы разрывов от которых были очень хорошо видны. Но вскоре стало ясно, насколько это бесполезно. Стрельба велась таким количеством орудий, что разобрать, где и чей разрыв было невозможно. Вскоре артиллеристы плюнули на это занятие, и зарядили шрапнелью. На дороге, по которой двигалась колонна противника, начался ад. Несмотря на большое количество промахов, людей и лошадей косило пачками. Началась паника. Кто-то успел проскочить вперёд, выйдя из зоны обстрела, кто-то, в самом хвосте, повернул назад, скрываясь за деревьями и домами. Основная же масса, угодившая в зону обстрела, бросилась прямо через поле на север. Кто-то пытался утащить с собой и орудия, зарядные ящики. А кто-то просто бежал туда, спасая свою жизнь. Причём, из-за того, что обстрел был очень неточным, накрывалась довольно большая площадь, и спасающиеся ещё долго попадали под град осколков разрывающихся в небе снарядов.
Это был разгром! Мартос, получив донесения об этом, отдал приказ на общее наступление. Пехота поднялась в атаку, снося со склонов полностью деморализованные остатки 36-дивизии германцев. Те из них, кто был подальше от переднего края, быстро поняли ситуацию, и бросились бежать. Но артиллерия с правого фланга, притихшая было и не участвовавшая в обстреле колонны, перенесла огонь на задние ряды, чтобы не зацепить своих. Вперёд бросили кавалерию. Все четыре сотни 2-го Оренбургского казачьего полка. На флангах пошла вперёд кавалерия обеих дивизий. Обгоняя пехоту, они рубили бегущих, оставляя жизнь упавшим на землю и бросившим оружие. На левом фланге, прикрываясь зарослями вдоль ручьёв, и кустами, которые так мешали нашим корректировщикам, два полка 15-ой кавалерийской дивизии выскочили на ту самую часть артиллерии, что успела уйти вперёд из-под обстрела. Они уже и так поняли, чем всё кончается, и, обнаружив какую-то дорогу в северном направлении, спешили уйти под защиту пехоты. Но не успели. Вылетевшие из-за зарослей вдоль ручья драгуны Переяславского, и уланы Татарского полков, налетели на них вихрем, и порубили в капусту, не дав ни малейшего шанса подготовить орудия к обороне. Возможно, если бы к своей артиллерии на помощь спешила пехота, то полного истребления и не случилось бы, но к этому моменту из Млавы от Макензена уже пришло сообщение об общем отступлении. И пехота дисциплинировано повернула на север, уходя через поля к видневшемуся вдалеке лесу и границе за ним. Ни о какой погрузке на эшелоны не могло быть и речи. Поезда в спешном порядке уходили со станции пустыми. Даже сам Макензен не рискнул садиться в них. И уходил вместе со своим штабом верхом на лошади, двигаясь узкими переулками в северном направлении, и подальше от железной дороги, чтобы случайно не попасть под обстрел русской артиллерии, оказавшейся на удивление подвижной.
Та часть германской артиллерии, что спряталась от обстрела в Млаве, так и не успела из неё выйти, как была настигнута казаками, и принуждена к сдаче. Большая часть пехоты 36-й дивизии, была либо уничтожена, либо попала в плен.
Исключение составляли только два батальона, ушедшие вчера далеко в стороны, отгонять надоедливых русских кавалеристов, и взявших с собой по одной шести орудийной батарее. Весь день там происходили странные действия, потому что русские кружили у них перед носом, иногда завязывая перестрелки мелкими группами, на которые было даже жалко тратить снаряды. Ничего особенного не происходило, но канонада со стороны Млавы всех тревожила. В конце концов, и эти батальоны получили приказ об отходе на север, но сделать это оказалось не так просто. Потому что, как только они двинулись в том направлении, русские начали проявлять не свойственную им до сих пор настойчивость, и нападали на арьергард уже крупными силами. Впрочем, по-прежнему быстро отступая, как только на них обращали внимание. Так продолжалось, пока их не подловили, наведя на огонь остановившейся артиллерии. Они понесли существенные потери, и некоторое время не тревожили отступавших своими наскоками, но продолжали идти следом. Преследование прекратилось только, когда батальоны ушли через границу.
А вот 35-я дивизия почти не пострадала. Почти, потому что вся пехота осталась абсолютно целая, не сделав даже ни одного выстрела. Но вот артиллерия… У Семнадцатого корпуса больше не было артиллерии. Орудия 36-й дивизии были уничтожены или захвачены русскими во время утреннего штурма и последующего обстрела позиций у Млавы. Кроме двенадцати орудий на дальних флангах, которые так и ушли через границу, где их уже не преследовали. А артиллерия 35-й дивизии попала под ужасный обстрел на дороге, и была либо брошена, либо разбита. Та часть, что успела уйти из-под обстрела, либо была окружена в Млаве, либо настигнута русской кавалерией во время отступления. Исключение составили лишь девять орудий, которые удалось каким-то чудом вывезти из-под того обстрела на север, и они, уже под защитой пехоты, так и смогли уйти. Самое плачевное для германцев было то, что пропала и вся артиллерия корпуса, состоявшая из шестнадцати 150-мм гаубиц.
Нашим войскам, конечно, тоже досталось. Но в значительно меньшей степени. В двух кавалерийских дивизиях, в основном за время предшествующих боёв за Млаву, было потеряно в общей сложности до пятисот человек убитыми и ранеными. Пехота недосчиталась намного больше. Основные потери пришлись на левый фланг, который и наступал неудачно, из-за сложной местности, и под огнём вражеской артиллерии находился дольше всех. Симбирский полк потерял около тысячи человек убитыми и ранеными. В центре, во всех полках, что находились там, включая и 8-ю дивизию Фитингофа, потери не превысили и семисот человек. А правый фланг, которому армия во многом и была обязана победой, потерял всего триста человек убитыми и ранеными. Артиллерия потери имела незначительные. Противник, конечно, пытался иногда перенести огонь на неё, тоже наугад, лишь предполагая, где она прячется, но больше его всё-таки занимала наступающая пехота. Поэтому, артиллеристы отделались потерей тридцати человек убитыми и ранеными, и одним разбитым осколками орудием.
Глава 9
Сообщение о победе Самсонов получил в три часа дня. Спать к этому времени хотелось зверски, не помогал даже самый крепкий чай.
