Ну, и самое главное, именно этим авиаторам предстояло обкатать и отладить систему применения пулемётов Мадсена на своих машинах, чтобы потом к ним можно было направить представителей остальных авиаотрядов для получения оружия и рекомендаций по его применению. После чего Самсонов оставил преисполненных собственной значимости авиаторов, и отправился в Варшаву.
Вернувшись в Варшаву, Самсонов снова вызвал к себе разведчика Лебедева вместе с начальником отдела почт и телеграфов Федосеевым, и задал им давно мучивший его вопрос – какого они мнения об устойчивости шифров, применявшихся при составлении радиограмм. Всё дело в том, что Самсонов теперь знал о том, что шифры будут вскоре вскрыты германцами, но естественно сказать об этом напрямую не мог. И была у него простая мысль, как сбить противника с толку, хотя бы на первое время и в масштабах своей армии. Положение осложнялось тем, что в наличии было пока всего два корпуса, с которыми можно было что-то затевать, а остальные, или были ещё в пути, или ещё не подчинялись Самсонову. Но подумать на эту тему предстояло уже сейчас.
Разведчик заверил, что шифры в полном порядке, и он пока никаких опасений на их счёт не испытывает. Но Самсонов был настойчив, и продолжал делать упор на то, что имеет сведения от авторитетных людей о том, что шифры очень просты, и могут в любой момент быть вскрыты. Лебедев растерялся, не ожидая такого интереса командующего к довольно сложной теме. Решив, что следует ковать железо, пока оно горячо, Самсонов высказал пожелание, что надо бы заменить систему шифров хотя бы внутри своей армии, а передачу донесений в штаб фронта постараться свести к проводному телеграфу. Для чего использовать, прежде всего, систему имеющихся телеграфных линий и станций, и подключать к ним полевые станции, когда штаб армии находится в отдалении. Но это вряд ли, поскольку Самсонов не планировал удалять штаб от коммуникационных линий. Но всё равно, дополнительный запас проводов армией делался, что с готовностью подтвердил Федосеев.
– Но позвольте, ваше высокопревосходительство. – Возразил Федоссев. – Это всё мы можем осуществить на своей территории. А как быть на территории противника? Если мы будем использовать существующую связь и станции, значит и он тоже. У них наверняка будут оставлены осведомители из местного населения, которые смогут, спокойно сидя в своём доме, передавать сведения о наших войсках и их передвижениях. Да, и обслуживающий персонал. У нас точно не хватит связистов, чтобы заменить его полностью.
– А полностью и не надо. – Ответил Самсонов. – План действий, по организации проводной связи на территории противника, следующий. Сразу за авангардом колонны на марше, следует специальная группа, которая отслеживает положение телефонных проводов от последней станции. И просто режет их после каждого населённого пункта. Как только добираются до населённого пункта, где есть станция, то первым делом закрывают её, выпроваживая оттуда весь местный персонал. Может, оставляют одного, чтобы он, если понадобится под дулом револьвера, показал, где и что находится в хозяйстве. Всё! Станция находится под охраной всё время. С этого момента у местных жителей нет связи вообще! Тут же от этой станции отправляется несколько небольших конных команд, в составе каждой есть связист, который отслеживает телефонные провода. Одна команда идёт назад, восстанавливать свои же обрывы. Остальные идут в разные стороны по линиям от станции. Магистральные, идущие в другие города, оставляют, а все ответвления на местные улицы, и к домам, полностью обрезаются, и наматываются на пустые катушки – проводов для армии нужно много. Основная связь, таким образом, осуществляется по этим линиям, вплоть до Варшавы. Связь с частями, находящимися в стороне – по полевым телефонам, которые имеют также и выход на оставленные линии. Это сильно сократит расход проводов. Во всех населённых пунктах, где есть телефонные станции, обязательно оставляются небольшие гарнизоны, которые поддерживают работу узла связи и следят, чтобы местные чего-нибудь не восстановили. Кроме того, осуществляют патрулирование дорог. Команды-охотники за проводами рыщут по всей округе довольно долго, обирая её до нитки. Разве что в дома не ломятся. Таким образом, связи через фронт, принципиально нет. Она пропадает практически сразу, минут через пять-десять, как прошёл авангард. После прохождения войск она восстанавливается, но только для своих. Местные доступа к ней не имеют вообще. Даже если они как-то смогут сами подключиться к линии, то на станции их сигнал будет проигнорирован нашим дежурным связистом. А по входящему номеру, или направлению линии, будет отправлена команда казаков для разбирательства – кто там такой умный. Связь с колонной на марше так же осуществляется по полевому телефону, провод которого разматывается вдоль дороги от последней, уже занятой станции. Сам аппарат, или несколько, перемещается на автомобиле или повозке. Конечно, всё это ни в коем случае не перекроет полностью информацию для противника. Но очень сильно осложнит ему добывание сведений о продвижении нашей армии. Во всяком случае, информация будет поступать, как правило, с большим опозданием. Если вообще будет поступать. Есть возражения?
Присутствующие молчали, переваривая услышанное. Подал голос Федосеев:
– Это, конечно, не касается области моей деятельности, но, по-моему, такие крутые меры восстановят против нас мирное население.
– Господин полковник, я вас уверяю, что местное население уже настроено против нас усилиями германской прессы и пропаганды. Вот, капитан Лебедев вам подтвердит, что на хлеб с солью нам точно можно не рассчитывать.
Разведчик внимательно посмотрел на генерала, потом повернулся к
