Глава 22

Я едва продираю глаза, когда меня выталкивают из машины на какую-то платформу. В нос словно изнутри ужалила оса, и теперь он разбухший пульсирует. Раварта бросается ко мне и поддерживает, помогая устоять на ногах. В спину упирается металл оружия. Мы под контролем. Оглядываюсь по сторонам и понимаю, что мы поднимемся всё выше и выше над полем и лесом. Сверху стекло, металл и бетон. Нас втаскивают в нижний этаж ДНК.

– Быстро мы пришли в себя, – изумлённо восклицаю я.

– Ага. Я думала, что ты теперь долго не проснёшься.

– Заткнулись оба! – раздаётся голос человека, представившегося капитаном Вильсоном.

С нами на платформе поднимется помимо Вильсона ещё четыре человека. Все вооружены.

Платформа достигает боковой лестницы, спрятанной за панелями зеркального стекла. Нас толкают внутрь и, мы попадаем в длинный коридор с белыми стенами. Это третий раз, когда я в головном здании, но раньше никогда выше парадного холла я не поднимался. Сейчас мы на этаже пятом или шестом. По стене справа приближаемся к лифту. Нас небрежно заталкивают внутрь. Два дула упираются мне под рёбра сзади. Рав тяжело дышит, но на меня не смотрит. Её взгляд рассредоточен, от чего кажется даже спокойным. Но я знаю, что, если ба не сомкнутые наручниками руки, она бы тут всех перекрошила. И думаю, что я бы составил ей в этом компанию.

– Ведите себя тихо с инспектором. Вы и так доставили слишком много хлопот. В особенности вы, Мистер Коулман, – звучит откуда-то слева и чуть сзади голоса Вильсон.

– Всегда к вашим услугам помолчать, – огрызаюсь я.

– Вы ещё тупее, чем я предполагал.

– Самомнение ослепляет, капитан.

– То-то вы не видите, что творите, Мистер Коулман. С детства, наверное, ослепли.

Он задевает меня за живое. Я ведь на самом деле заносчив и самомнителен. Может, оно, самомнение и правда ослепило меня, приведя меня сюда.

– И что вы теперь нас убьёте? – спрашиваю я, чуть разворачивая голову влево.

– Это уже будет решать инспектор! – рычит капитан. – На выход!

Нас выталкивают в широкую рекреацию, где вместо стен –стеклянные панели. Раварта спотыкается, я едва успеваю подхватить её плечом, чтобы она не упала. В этот же момент получаю толчок дулом автомата в спину. Зубы сами сжимаются от злобы. Хочется вкатить в челюсть обидчику, но понимаю, что у меня всё равно не получится. Топот десяти ног разрывает ватную тишину рекреационного холла. Я старюсь держаться ближе к Раварте, хотя это получается непросто из-за тыканий в спину и в бок. Несмотря на то, что мы вымокли и дрожим от холодного озноба, наши с Равартой головы, переполненные любопытством, крутятся по сторонам, в попытках разглядеть что-нибудь значимое.

За стеклянными панелями какие-то помещения с потушенным светом. Сквозь отражения силуэтов нашей группы можно разглядеть исследовательское оборудование. Я стараюсь не упустить ни одной детали. Возможно, тут есть ответы на вопросы. Но пока только сплошное оборудование, часть из которого накрыта полотняными чехлами.

Слева на самом верху на одной из панелей табличка “Лаборатория деретикулирования”. На ум приходит одна из структур мозга, но никак не могу понять, что именно могут изучать в лаборатории. Слишком темно ща панелями. Продолжаю вертеть головой. Прямоугольники столов и зигзаги держателей ламп вырисовываются в огромную операционную справа от нас. Там мерцает синеватый дежурный маяковый свет. Он выглядит зловеще, почти мертвенно. В основном столы пустые, но на двух из них я замечаю лежащие тела.

– Ты тоже видишь это? – спрашиваю я ошарашенно у возлюбленной.

– Да. Это…, – её голос дрожит. – Это не люди…

Тела, лежащие на столе, напоминают людей лишь отдалённо. Основания их черепов вытянуты, а голова заостряется сверху. Ног не видно, они скрыты под покрывалами. Зато я усеваю разглядеть, что на их костлявых длинных руках пальцев точно меньше, чем у нормальных людей. Их три или четыре. Их кожа какого-то странного коричнево-красного оттенка. Впрочем, в синеватом свете многое кажется не таким, как на самом деле. Но в одном я уверен точно – это не люди.

– Может, это мутанты? – я рассуждаю вслух и тут же получаю острый удар под лопатку.

– Заткнулись! Мы почти прошли.

Мы доходим до того места, где стёкла превращаются в матово-зеркальные поверхности.

– Заталкивайте их! – командует двум сопровождающим нас солдатам Вильсон.

Одна из матовых панелей отъезжает в сторону, и мы оказываемся в небольшом помещении, в центре которого стоит квадратный стол с металлической столешницей. Сбоку вдоль стен размещены по три камеры с решётками. Это либо тюрьма, либо какой-то изолятор.

Нас заталкивают в две соседние камеры.

– Может, с нас хотя бы железки снимем? – огрызается Раварта солдатам.

Я же понимаю, что с этими людьми любые попытки попытаться договорится бессмысленны. Здесь либо делают то, что они хотят, либо умирают, либо всё равно делают то, что они хотят, а потом всё равно умирают. Здесь всё живое – лишь расходный материал. У Плазмиды и не бывает других правил. Что теперь с нами будет? Скорее всего нас допросят, выведают информацию о восстановителях, а потом убьют.

– Рав, как ты? – прислонившись ртом к краю решётки, там, где она спаяна со стеной, спрашиваю я.

– Пока живу. Как твоя нога? – её голос приглушён и звучит будто из глубины камеры. Наверное, она сидит на полу.

– Я уже успел забыть о ней. Меня скорее волнуют сейчас существа на операционных столах. Откуда они? Что они здесь вообще делают?

– Ты у меня спрашиваешь?! – раздражённо отвечает она.

– Да я всего лишь рассуждаю.

Раварта явно не в духе. Но при чём здесь я? Может, она напугана? Чего она ожидала, когда вызвалась идти со мной? Я допускал подобный сценарий.

Дверь открывается