Мы идём вперёд, навстречу подъезжающему поезду. Я не хочу думать о произошедшем, в этом одновременно есть и моя вина, и вина Раварты. Я только что закончил отношения с Кристини и с уверенностью сообщил, что никогда её не любил. А любим ли мы друг друга с Равартой? Мы ведь ни разу не произносили этих заветных слов.

Чтобы отвлечься, я разглядываю лица в толпе и нахожу сперва Арго и Дану, а потом и идущих рука об руку Левию и Хенрика, которые так и норовят убежать вперёд. Я беру Раварту за руку, ничего не стесняясь, и следую за Арго, его голова, покрытая светло-коричневыми кудрявыми волосами, хорошо заметна в толпе.

Мы усаживаемся на втором ряду от входа. Дана и Арго идут к другому концу вагона. Хенрик и Левия остаются в тамбуре между вагонами. Видимо, там им будет спокойнее миловаться. Поезд трогается, звучит объявление о ближайших остановках, и мы покидаем третий периметр.

Сегодня в поезде много людей, некоторым даже приходится стоять. Солнце пробивается сквозь запачканные дорожной пылью стёкла. За окнами мелькает стекло и металл современного центра Мингалоса, города, нещадно сжирающего большую часть ресурсов целой страны. Интересно, города всегда так в себя всё тянули или такая ситуация возникла только после глобальных катастроф? В учебниках по истории вообще мало что написано про историю нашей страны. Я знаю, что она раньше называлась по-другому, но обсуждать это ни в школе, ни в колледже, ни где бы то ни было ещё запрещено.

Мы проходим досмотр быстро, меня даже не просят открыть рюкзак. Раварта мило улыбается, так она похожа на дурочку. Один из буйволов смущённо отводит глаза, заливаясь краской. Видимо, используя своё обаяние, Раварта и протащила банку с брусничным вареньем в центр города. Я с сожалением вспоминаю, что она так и стоит у меня на кухне. Я не рискнул сегодня везти ее Никсе. Мой план и без того слишком сильно вышел из-под контроля, чтобы ещё и подставить всех членов «Плодородия» ради банки с вареньем.

Не успеваем мы отъехать от стены одиннадцатого периметра, как солнце сменяют серые тучи, однообразные, сражающие своей тоской.

– Как тебя полностью зовут? – спрашиваю я Раварту, когда мне надоедает всматриваться в однообразные пейзажи, сплошь состоящие из покосившихся под хмурым небом темнеющих от влаги зданий.

– Раварта Саундерс, – произносит она с неохотой, глядя перед собой.

– Эм… мы просто уже давно вместе, а я про тебя совсем ничего не знаю, – словно оправдываясь, говорю я.

– Давай, спрашивай. Я не против, – она переводит взгляд на меня. Её голова дёргается, когда поезда тормозит перед платформой.

– А почему тебя так назвали?

– В смысле, Равартой? – она недоумевающе улыбается. – Не знаю, вроде какое-то древнее имя, пришло от одного из островных народов. Отец как-то вскользь упоминал об этом. Говорят, они сразу затонули, когда вода только начала пониматься. А я вот теперь живу в память о них.

Она улыбается. И я тоже растягиваю губы в улыбке, не в силах сдержаться. Странно, почти невозможно сдержаться, когда человек нам улыбается. Вот она, сила нервных клеток, зеркалящих других людей.

– Я всё хотел спросить, что это за цветочный аромат твоих духов?

Она улыбается. Поезд полностью останавливается, и большая часть людей выходит.

– Там целый букет. Магнолия, ландыш, пион, фрезия.

– Фрезия… красиво звучит, – подхватываю я.

– Да, и раскрывается очень нежно. У Нори откуда-то целый ящик с этими духами Она говорит, что всё натуральное, по старинным рецептам. Она мне подарила несколько флаконов на день рождения год назад.

Я прижимаюсь носом к её шее, чтобы втянуть в себя как можно больше молекул аромата с поверхности кожи Раварты. Щека всё ещё немного горит после пощёчины Кристини, но я приказываю себе больше об этом не думать. Неужели я был так наивен и полагал, что ложь закончится чем-то хорошим? Я лишь оттягивал неизбежное окончание отношений.

Когда поезд тормозит, и мы с Равартой идём к дверям, мой внутренний голос говорит мне: «Я разрываю отношения с Кристини. Я не понимаю, почему это так легко. Я просто это делаю. Больше мы не видимся. Меня не грызёт совесть. У меня есть Раварта, настоящая и естественная».

Обычно я выхожу на предыдущей остановке, но сегодня мы проехали чуть вперёд. В этой части окраин уже почти нет домов, а лес за последние десятилетия сделался непроходимо густым и неприветливым. Раварта уверенно ведёт меня к лесной тропке по левую сторону от платформы. Вскоре к нам присоединяются Дана и Арго. Тод, Хенрик и Левия подтягиваются чуть позже. За ними ещё целая вереница из двадцати восстановителей. Абиг догоняет нас и старается идти в ногу со мной. Алекса поблизости не видно.

Я так давно не оказывался на природе, что с непривычки приходится часто моргать. Лёгкое пение птиц расслабляет и убаюкивает. Постепенно лес редеет, и справа от нас между веток проглядывает тёмная гладь речной воды. Я начинаю догадываться, куда мы идём. Через двадцать минут быстрым шагом мы выходим на поле, поросшее высокими сорняками. Здесь река делает загиб, на котором расположился бумажный комбинат, вернее то, что от него осталось. Высокие бетонные стены дали трещины, уродливо откусившие верхние части главного корпуса. Между двумя длинными, местами провалившимися, выгнутыми крышами возвышаются остатки почерневшей трубы.

Раварта ведёт нас через поле, мимо обломков некогда мощного каменного забора. Мы огибаем здание комбината по длинной стороне и попадаем на поляну перед центральным входом с огромным двустворчатыми металлическими дверьми. Я подозреваю, что некогда здесь проезжали машины, поставлявшие сырье и увозившие готовую продукцию. На поляне вдоль длинного деревянного наспех сколоченного забора сгрудились несколько десятков человек. Среди них я узнаю Алекса. Он улыбается и, помахав рукой, спешит к нам.

– Рад видеть тебя, – он обнимает меня, заставляя остановиться. Я легонько хлопаю его по лопаткам. Раварта, не останавливаясь, идёт вперёд, увлекая Тода и остальных, нам приходится их догонять.

Пока Алекс здоровается с остальными и шутит о чём-то с Абигом, мы продвигаемся ближе к столу, где нас встречает, широко раскрыв руки, мужчина, немногим моложе Нори. Его тёмно-зелёная рубашка с примесью болотного цвета, заправленная в светлые брюки, делает его похожим на преподавателя колледжа.

– Всем доброго дня, – улыбаясь, он окидывает взглядом наш отряд. – Я Митчел Адкинс, глава базы «Плодородия» агломерации Мингалоса, – он косится на меня. Я не представляюсь, понимая, что об мне тут уже все знают. Некоторые присутствующие не сводят с меня глаз. Две девушки лет семнадцати с противоположной стороны стола перешёптываются и хихикают, глядя на меня.

Я замечаю Нори, лишь когда она уже подходит вплотную и обнимает сперва Раварту, а затем Тода. Митчел отдводит Тода в сторону, и тот торопливо, но