– Всё натуральное, сами вырастили, – растягивая губы в добродушной улыбке, произносит Нори.

– Вкус и правда отличается, – добавляю я.

– Ещё бы! – произносит Шелена. – Пластмассовая капуста с резиновым мясом никогда не дают такого вкуса!

Зачем она говорит про пластмассовую капусту? Она же не химическая. Я собираюсь сказать еще что-нибудь похвальное про суп, когда внезапно распахивается дверь, и в помещение входит мужчина лет шестидесяти пяти. Он направляется прямо к столу, выискивая что-то или кого-то своими выцветшими глазами. Грубая щетинистая красноватая кожа обтягивает его шею. На нём помятая серая рубашка, местами пропитанная маслянистыми пятнами.

– Нори, – сипит он, медленно подходя к столу. По концентрации продуктов распада спирта в воздухе, я понимаю, что он недавно пил.

– Вилли, давай садись, – Нори встаёт и берёт мужчину под руку. Она кидает несколько виноватый взгляд в мою сторону, растерянно осматривается. Раварта смотрит в тарелку, Тод делает вид, что не обращает внимания на этого человека. Вероятно, для Нори это кто-то близкий. Она пододвигает к себе ещё один стул и усаживает Вилли. Они перекидываются несколькими фразами, и я догадываюсь, что это ее муж.

– Как у вас дела на работе? – спрашивает Нори у нас с Тодом, пододвигая тарелку с супом ближе к Вилли.

– Эм, – я немного в растерянности от подобного вопроса. – Ничего особенного.

– Мы ждём, что Пош скажет Трэю, – спокойно произносит Тод, отламывая кусок хлеба. Раварта смотрит на меня.

– А что он мне должен сказать? – не выдерживаю я.

– Информацию о том, что именно Корпорация будет делать с технологией управления беспилотниками.

– Эм… ну там же всё очевидно, они будут её улучшать, вернее, они поручат это мне…

– Это да, – перебивает Тод. – Но меня интересует, как именно.

Я пожимаю плечами.

– А, этот герой с нейрошлемами? – вдруг встревает в беседу Вилли, таращась на меня своими бледно-серыми глазами.

– Вилли, ешь, пожалуйста, спокойно. Дай ребятам поговорить, – одёргивает его Нори.

– А что такого? Мне же тоже интересно узнать, что там эта кучка конченных идиотов из Корпорации опять затевает. – Запах алкогольных продуктов добирается до моего носа. Я стараюсь не вдыхать.

– Вилли, угомонись! – сердито произносит Нори. – Трэй, извини, что он перебивает.

– Ничего страшного. У Тода ведь и на работе будет время, чтобы сообщить мне что-то важное, – я вопросительно смотрю на Тода.

– Да я и здесь могу всё рассказывать. В принципе, у нас нет секретов.

– Смотрите, чтобы и вас не поглотило сумасшествие учёных. А то тоже промоют вам мозги, и начнете восхвалять корпоратов, – смеётся Вилли. И все замолкают. Тод краснеет:

– Заткнись, Вилли! – выпаливает он.

Вилли хочет ещё что-то сказать, но Нори дёргает его за плечо, и он осекается.

– Не все учёные плохие, – произношу я спустя несколько секунд.

– По-видимому, из хороших только вы с Тодом и остались, – успевает сказать Вилли, пока Нори вновь его не дёргает за руку.

– В Корпорации есть разные люди. В том числе и те, кто работает на благо других. Ага! И создают ГМО, а ещё накачивают еду всякой дрянью.

– Ну это уже не учёные, а руководство и те, кто на этом зарабатывает деньги.

– Но учёные создали зло! Нет ничего страшнее генных модификаций!

– Вообще-то в ГМО самих по себе нет ничего плохого, – не выдерживаю я.

– Ага, тогда что же ты за семенами в институт полез? – встревает в разговор Дилан. С той стороны стола прокатываются смешки. Там сидят ещё двое ребят, которых я не знаю. Видимо, подпевалы Дилана.

– Если серьёзно, изначально ГМО создавались как полноценные продукты. Если курица несла пять яиц в неделю, а нужно было десять, приходилось её модифицировать. В целом структура самих яиц оставалась такой же. Это как выпить не один стакан натурального молока, а два. Еще пример: люди, страдающие диабетом, умирали из-за нехватки инсулина. В бактерию был встроен ген инсулина – и производство препаратов возросло в разы, что спасло жизнь миллионам людей. – Я пытаюсь объяснить на доступных примерах, хоть и немного упрощаю научные факты.

– Уууу… тебе уже промыли мозги, – выпаливает Вилли.

– Ничего не промыли! – рявкаю я.

– Он отчасти прав, – внезапно подключается Тод. – Так и было изначально. И опасности большинство первых ГМО не представляли, потому что их тщательно тестировали. Но потом всё изменилось. В погоне за новыми свойствами «Плазмида» слишком увлеклась модификациями и начала встраивать в геном растений и животных совсем не то, что нужно людям.

– А ещё они всякой дрянью обрабатывают поля с растениями, – гнусаво добавляет Дана, подперев подбородок ладонью.

– Это да. Но опаснее, что бесконтрольное использование трансгенных растений влияет на экосистему. Вымирают целые виды, – подытоживает Тод.

– Погодите, я что-то запутался, – я слышу голос со стороны, вздрагиваю от неожиданности, но потом понимаю, что это Абиг. – То есть бывает полезное ГМО, а бывает вредное?

– Если тебе так проще, то да. Вернее, бывает относительно безвредное, а бывает ГМО, созданное с нехорошими намерениями, – объясняет Тод.

– Я думал, что все генно-модифицированные продукты вредны, а оказывается, бывают и полезные, – потирая подбородок, изумлённо рассуждает Абиг. – Хм, даже не верится, что так бывает.

– Ну это как тебя клонировать, если в точности повторить. Будешь ли ты хуже самого себя? – предпринимаю я попытку ещё раз объяснить Абигу ситуацию.

– Ахах! Вот уж не знаю! Хуже уже быть не может! – смеётся Абиг. – Я понял тебя. В нас всех есть гены. Каждый ген имеет структуру. С гена синтезируют вещество, нужное для организма. Если воспроизвести структуру природного гена и добавить её в другой организм, то мы получим такое же природное вещество. Это вариант правильно работающего ГМО.

– Ну да. Именно. Это как скопировать полезную программу на другой компьютер, – добавляет Тод.

– Всё так просто. Вставил кусок ДНК из одного организмов в другой и заставляешь его делать всё, что тебе надо! Крутотень! – восхищается Абиг.

– Эм, ну вообще-то так не всегда. Иногда вставленный ген может подвергаться воздействию соседних…

– Довольно уж научных дискуссий! – прерывает мои рассуждения Тод. – В любом случае у нас сложилась нехорошая ситуация. Корпорация стремится контролировать все аспекты жизни каждого жителя Аридафии. Они могут начать модифицировать так, как им заблагорассудится. Этого мы и пытаемся не допустить.

– И что, ты считаешь, с вашей… эм, нашей кучкой энтузиастов мы сумеем противостоять хорошо подготовленной службе безопасности и внутренней армии Аридафии? – недоумевающе спрашиваю я.

– Да! – отрезает Тод.

– И как же? – со скепсисом спрашиваю я.

Все замолкают, даже ложки перестают звякать о тарелки.

– Во-первых, нас не так уж и мало. В регионах есть свои восстановители. И мы уже больше года готовим операцию «Ретенция».

– Сколько вас? – спрашиваю я.

– Десятки тысяч. Ещё год назад были лишь сотни.

– Хм…Тод, пойми меня правильно, – начинаю я. – Я лишь хочу понять, что реально можно сделать.

– Я знаю. Без тебя реально можно сделать немного. С тобой – значительно больше.

– И когда ты это понял?

– Когда узнал от Раварты, что ты сделал.

– Ну да, очень