– Не особо, немного супа.
– Давай я тогда сбегаю в общую комнату, захвачу каких-нибудь булок, а ты пока иди в мой кабинет.
– Хорошо, – внутри всё ликует. Ситуация повторяется, и есть шанс в этот раз всё сделать правильно. Я разворачиваюсь и иду в конец коридора – в сторону кабинета.
– Трэй! – внезапно окликает меня Кристини.
– Да? – разворачиваюсь я.
– Если будешь махать кулаками и ногами, не задень шкаф.
– Договорились, – я улыбаюсь, игриво вскинув брови.
Войдя в кабинет, я сразу же направляюсь к шкафу. «Предохранитель, предохранитель, чёртов предохранитель», – повторяю я про себя.
Дверца под давлением отодвигается, но я не вижу внутри ни одного ключа. Их там нет! «Какого?..» – взрывается внутри меня. Я стою ошарашенный. Где все ключи? Что теперь будет? Я едва не забываю закрыть дверцу, услышав шаги Кристини за дверью. Всё же иногда от ее каблуков есть какая-то польза.
– Вот, держи два рогалика, ещё захватила шоколадный мусс, – я подхожу к столу, и она протягивает мне еду.
– Спасибо, – с обезумевшими от ужаса глазами я беру сладкое.
– Ты чего? Опять тут махал руками?
– Нет, вернее немного, – растерянно отвечаю я.
– Вид у тебя совсем никчёмный, забей ты уже на этот диплом, ты там уже и так столько сделал, должны засчитать твои труды.
– Ну тебе легко говорить, – словно придя в себя при слове «диплом», отвечаю я.
– А что, разве я сама не защищалась?
– Да, защищалась, но у тебя…
– Что?
– Да ничего.
– А… поняла, ты про маму мою хотел сказать. Да она даже не знала, когда у меня защита, ясно тебе!
– Этого и не требуется.
– Трэй, я, может, и не гениальная или ещё что-то там, но я сама учила и всё сдала! Ясно?! – с покрасневшим от напряжения лицом и перекошенным ртом почти кричит Кристини.
– Да я понял. Извини, – я подхожу и приобнимаю её. Она сперва отстраняет меня, а потом сама прижимается. Зачем я это делаю? Кто эта женщина для меня? Я, наверное, для неё как дровосек для Белоснежки или еще какой-нибудь принцессы. Мы стоим так несколько минут. Её дыхание становится более спокойным.
– Трэй, а ты думал о чём-нибудь более серьёзном? – внезапно спрашивает она, глядя в окно за моей спиной.
– Ээ, о чём, например? – я включаю дурака.
– Ну, например, – она убирает голову от моего плеча, – о совместной жизни, о семье, о детях, – последнее из её уст звучит совсем нелепо.
– Хм, я даже не знаю, – очередное удивление за этот день совершенно сбивает мой разум с толку.
Кристини сама ещё как ребёнок, как семья в её вымышленном сказочном, розовом мире. Неужели в кукольный домик теперь понадобились ещё и коляски с малышами? Её ли это мысли, или она транслирует общий социальный код?
– Просто нам уже… – она сбивается. Видно, что ей непросто говорить о том, к чему она внутренне сама не готова. Готов ли я к семье и детям? Я разве что Никсу нянчил, и то не слишком долго. К собственным детям я ещё явно не готов.
– Что? – выпаливаю я.
– Мм, да нет, ничего, – отвернувшись, она направляется к своему стулу.
– Ааа, – мямлю я.
– А знаешь, тут такое случилось, – словно взбодрившись, она приглаживает руками сине-зелёную юбку и садится за стол. – Мистер Плантикс заставил меня сдать все ключи на утилизацию.
– Что это значит?
Кристини так резко меняет тему разговора, что я не сразу врубаюсь, о чём речь.
– Ну, у них там что-то случилось, и они все старые ключи заменяют на новые. Там вроде кто-то влез в институт этот с сорняками.
Она специально небрежно отзывается о НИВПР, демонстрируя своё отношение к работе. Для неё природные культуры – всего лишь сорняки.
– Ого! Ты серьёзно?! – я тщательно контролирую мышцы лица, изображая маску удивления. – Неужели кому-то там нужно что-то воровать?
– Да я и сама удивляюсь, – она пожимает плечами. – Но меня заставили сдать все ключи. Плантикс куда-то уехал. Я сама сдавала. Скоро привезут новые.
Кое-как я запихиваю в себя рогалик, второй протягиваю Кристини – она тоже не отказывается. Мы ещё трещим о всевозможной ерунде, Кристини в очередной раз сетует на старческое слабоумие мистера Плантикса. Я стараюсь поддерживать беседу, чтобы выглядеть естественно. Через полчаса я возвращаюсь на своё рабочее место, условившись с Кристини, что мы сразу после шести идём в оперу.
Наступает вечер, и мы вновь оказываемся в роскошном зале оперы. Уши заливают звуковые волны, тело вибрирует от пронизывающей насквозь музыки. Кристини, задрав подбородок, делает вид, что заворожена музыкой. Я знаю, что это не так, но сейчас это волнует меня меньше всего. Мозг пульсирует изнутри, перегоняя по кругу гипотезы о судьбе ключей. Проверял ли кто-нибудь ключи из кабинета Кристини на подлинность, или их просто уничтожили? В любом случае теперь мне уже не придется возвращать тот, что я взял. Его нужно уничтожить или спрятать. Пока он при мне, меня в любой момент могут разоблачить.
Наступает утро защиты. В эту ночь мне удалось поспать несколько часов, голова значительно яснее и свежее, чем вчера. Ноги резво несут меня вперёд, но голова сопротивляется. По спине в ритме шагов бьёт в поясницу полупустой рюкзак. В голове крутятся мысли о том, что я работаю над технологией, которая, возможно, принесёт людям лишь вред. Не будут ли использовать ее для ловли преступников, выращивающих настоящие растения, а не генно-модифицированные?
Отчего-то меня переполняет желание заявить на защите, что разработка потенциально опасна и вообще не готова до конца. Хочу ли я заниматься этим и дальше? Хватит ли у меня сегодня сил заявить комиссии, что я не согласен с разработками Корпорации? Я иду к главному зданию университетского колледжа. Пройдя половину огромного, шириной с автотрассу, коридора, я вхожу в высокие белые двери, ведущие в просторную аудиторию.
– Доброе утро, мистер Коулман, – здоровается со мной мой научный руководитель профессор Нордман, сидящий за высоким столом сбоку от панели с презентацией.
– Здравствуйте, профессор, – бодро отвечаю я.
– Трэй, как ваша уверенность в своих силах? – его взгляд остр и пронзителен, он словно сканирует меня и видит насквозь.
– Моя? – переспрашиваю я. Думал ли я о своей уверенности сегодня? Вряд ли. Да и уверенность в чём? В том, что я достойно выступлю, или в том, что сумею заявить о недопустимости подобных технологий?
– Ну разумеется ваша, Трэй. Я в вас ничуть не сомневаюсь.
– Да, профессор Нордман, я больше чем уверен, – произношу я и тут же прикусываю нижнюю губу. Я лгу, в первую очередь себе. Я теперь ни в чём не уверен, даже в том, что полицейские не схватят меня сегодня и не расстреляют завтра.
– Будем надеяться. Я взял вашу старую презентацию и добавил несколько важных замечаний. Она лежит на основном компьютере, доступ к которому вы по правилам получите после объявления начала защиты.
– Спасибо, профессор. Я распечатал и принес с