«Слева?..»

– Я говорил им, когда ты прибыла, что нам стоит просто прикончить тебя. Я предупреждал, что эта перемена настанет. Когда ты узнаешь правду, и испорченная, крикливая соплячка, которой ты на самом деле являешься, проявит себя. Ты всегда считала себя выше этого места. Всегда.

– Так почему вы не убили меня?

«Снова сзади…»

– Кассий даже слышать об этом не хотел. Он звал тебя «младшей сестрой». Предполагал, что между вами есть какая-то темная связь, хотя ничего не знал о своей природе. Называл себя Черным Принцем. – Солис фыркнул. – Принцем чего?

– Почему ты так ненавидел меня, Солис? – спросила Мия. – Дело было не только в шраме, которым я тебя одарила.

И тогда он увидел. Способ заставить ее оступиться. Задержать ее, чтобы успеть сомкнуть пальцы вокруг ее шеи.

– Я никогда тебя не ненавидел. Просто знал, что все в любом случае этим закончится. Знал, что когда-нибудь ты поймешь, что это Красная Церковь схватила Дария Корвере и вручила его убийцам. Знал, что в итоге дерьмо Скаевы окажется на наших подошвах.

Солис наклонил голову и улыбнулся.

– Но ты никогда не задумывалась, Мия?

– О чем?

«Двигается вправо. Перебегает из стороны в сторону без какой-либо закономерности. Умно».

– О том, кто именно прокрался в лагерь Дария Корвере? О том, кто схватил их с его любовником и передал для повешенья?

Солис поднял левую руку. Провел пальцами по шрамам на предплечье.

– Тридцать шесть отметин. Тридцать шесть тел. На самом деле я прикончил сотни людей. Но я отмечал на руке лишь те убийства, за которые мне заплатили кровью и серебром. Даже те, где мне ни разу не пришлось махнуть мечом.

Он провел пальцами по шраму рядом с запястьем.

– Это – генерал Гай Максиний Антоний.

Услышал шорох на каменном полу, когда она замерла.

– А это – судья Дарий Корвере.

Солис посмотрел своими молочно-белыми глазами в ее сторону, услышав тихий вдох.

– Ты…

И кинулся в атаку.

Мия быстро, как тени, ушла с траектории. Но все же недостаточно быстро. Его пальцы сомкнулись на ее волосах и крепко ухватились за них. Солис услышал вскрик и сжал их в кулак, дергая на себя. Теперь его пальцы сжимали ее шею. Лицо мужчины исказилось в гримасе, в груди кипела ярость при мысли, что эта гребаная глиста ослепила его, насмехалась над ним, застала его врасплох.

Он врезал кулаком ей по челюсти, и Мия пошатнулась. Притянул ее обратно для нового удара. Толкнул ее, как тряпичную куклу, в стену, и его пальцы впились в ее кожу. Он слишком размяк. Стал предсказуемым. Когда эта мелкая сучка умрет, он…

Удар в грудь.

Затем еще один и еще.

Казалось, она колотила по нему кулаками, и мужчина осклабился от этой мысли. Она была вдвое меньше и легче его. Будто ее кулаки могли навредить ему…

Но вдруг он почувствовал боль. Что-то теплое и влажное, стекающее по животу. И понял, что она не колотила его. Просто ее нож был слишком острым, чтобы он заметил его.

Солис сжал шею Мии обеими руками. Его слепые глаза расширились от подступающей агонии. Они пошатнулись и упали в ванну. Уже в воде Солис почувствовал, как клинок Мии вонзается в его спину полдюжины раз. Они опускались на дно, но мужчина продолжал душить ее изо всех сил. В свое время он убил таким способом десятки людей. Находясь достаточно близко, чтобы услышать предсмертный хрип в их легких, учуять вонь, когда их мочевой пузырь давал слабину.

«Но боль…»

Они извивались и боролись под водой. В таком положении было трудно удерживать хватку. В его ушах шумела кровь. Вытекая из дюжины ран в груди, спине и боках. Но его руки оставались твердыми, как железо.

«Она убивает меня».

От этой мысли его ярость вспыхнула ярче. Отрицание и гнев. Пинки и удары, дерганье и ругань. Они вынырнули, жадно втягивая воздух, и в его слепые глаза ударил яркий свет. Парочка врезалась в край впалой ванны, спина Мии сильно выгнулась, лицо Солиса исказилось. Она отпихивала его, бранилась и плевалась. Раня его в предплечья, царапая щеки, потерявшись в собственном безумии.

Он не чувствовал рук. Они все еще держат ее шею?

Боль уже притупилась. Мимолетные удары. В грудь. В грудь. В шею. В грудь.

– Ублюдок! – кричала Мия.

Неужели

– Ты!

все

– Гнилой!

так

– Ебаный!

закончится?

– Ублюдок!

Его ноги подкосились. Руки сползли с ее шеи. Вода была теплой, но он чувствовал только холод. Трудно дышать. Трудно думать. Падая все ниже, Солис закрыл глаза и откинул голову, позволяя себе просто несколько минут полежать в невесомости.

Встретит ли она его? Прижмет ли к груди и поцелует в лоб своими черными губами?

Верил ли он по-настоящему? Или просто наслаждался всем этим?

«Темная Мать, я…»

Солис закрыл глаза под звуки хора.

А затем погрузился под…

– Достаточно, – перебил Скаева.

Друзилла оторвала взгляд от страниц и вскинула бровь.

– Думаете?

Император Итреи слегка нахмурился, глядя темными глазами на Леди Клинков. Вокруг него выстроилась дюжина личных стражей, тараща глаза на книгу в руках Друзиллы, словно это гадюка, которая вот-вот нападет. Сам Скаева лучше держал себя в руках и делал вид, что не впечатлен, великолепный в своей фиолетовой тоге и золотом венке. Но даже он посматривал на хроники, которые она зачитывала вслух, с подозрением и изумлением. Император задумчиво прижал палец к губам и нахмурился.

– Полагаю, мы поняли вашу точку зрения, миледи.

В очаге потрескивало пламя. Маузер смущенно заерзал в кресле. Лицо Паукогубицы побледнело, и даже Солис казался встревоженным предсказанием своей смерти от руки Мии. Друзилла откинулась на спинку кресла и с тихим хлопком закрыла третью часть «Хроник Неночи». Ее пальцы пробежались по коту, вытесненному на черной обложке, голос стал мягким, как шелк:

– Ее нужно остановить, император. Я понимаю, что она ваша дочь. Понимаю, что у нее ваш сын. Но если в этой книге написана правда, попав в гору, Мия Корвере обретет силу, которой нам нечего противопоставить.

– Мия не единственный даркин в этой истории, – заметил Скаева.

– О, это я прекрасно знаю, – Друзилла похлопала по книге. – Сцена вашей схватки довольно впечатляюща, хоть и несколько затянута. Но, боюсь, для вас она плохо закончится. Хотите, я зачитаю? Я оставила закладку…

– Благодарю, но нет, – сердито оборвал ее император.

– Я не понимаю, – сказал Маузер. – На первой же странице первой книги сказано, что она умрет.

– И это так, – ответила Друзилла, барабаня пальцами по обложке третьей части. – В конце долгой и счастливой жизни, в своей постели, в окружении любимых.

– Да будь я проклят, – прорычал Солис, – если позволю этой суке обрести счастливый конец!

– Эти хроники – какое-то колдовство, – пробормотала Аалея, поглядывая на книгу.

– Нет, – Друзилла встретилась взглядом с каждым из присутствовавших. – Эти хроники – будущее. Но будущее, которое мы можем изменить. Мы меняем его прямо в эту секунду, пока обсуждаем его. Эти страницы не вырезаны в камне. Чернила можно смыть. И у нас есть преимущество перед