Мыслей у меня было так много, что я просто не успевал трансформировать их в вопросы. Как найти этого проклятого Мородума? Навалять ему, чтобы больше неповадно было тут у нас появляться, а потом заставить вернуть всех наших назад! Потому что им явно там не сладко живется, раз свои негуманоиды вымерли! А еще надо раздобыть карту транспереходных зон, и все «ключи» от них на стол Яге положить, чтобы она надежно запечатала это непотребство на веки веков! А кроме того… Кроме того, не слишком мне стоило верить в слабые нервы Додона и недооценивать его актерский талант. Это я понял, когда услышал сработавшую на улице тревожную кнопку – сам в свое время установил в поселке несколько штук, на случай хулиганских нападений, – а потом дадоновские вопли, в подмогу прозвучавшему сигналу созывающие народ. Судя по быстроте действий Дадона, не падал он ни в какой обморок, просто прикинулся, проведя меня, как младенца. А потом, не рискнув со мной связываться в одиночку, выбрался тем же путем, что я сюда пришел – через окно – и кинулся толпу собирать, чтоб та помогла ловить вломившегося к нему в дом бандюгана.
– Кто Льяшку убил?! – прорычал я последний вопрос, который успевал задать Лакнафу.
– Так ты что, живой, что ли? – спросил он в ответ, что-то уже начиная соображать.
– Я спрашиваю, кто? – мне пора было уже бежать, потому что народа, не принявшего участие в лесной облаве, обнаружилось на удивление много, и сейчас вся созванная Дадоном толпа, экстренно скучковавшись, уже двигалась к дому с явным намерением его окружить. Но искушение узнать правду было очень велико! Ради этого я и задержался, и даже пальцы на горле Лакнафа снова покрепче сжал: – Не обольщайся, я успею удавить тебя прежде, чем твои спасители окажутся здесь! Так что быстро отвечай!
Лакнаф заерзал. То ли пытаясь через окно оценить уличную ситуацию, то ли просто потому, что под моим натиском усилилось то давление, которое он своим весом создавал на свою недавно обваренную пятую точку. Чтобы расцветить его ощущения, я его еще и коленом к стулу прижал, повторив свой вопрос.
– Рар! – то ли сказал, то ли выплюнул он, сдаваясь.
Вот это новость! На Рара я никогда в жизни бы не подумал! Но ни уточнять что-либо, ни удивляться мне уже было некогда. Поэтому, прежде чем повернуться к Лакнафу спиной, я вырубил этого гада хорошим ударом в челюсть. В отличие от Дадона, этого точно вырубил, потому что врезал ему от души! После чего, уже не опасаясь подлостей с его стороны, отвернулся от него и кинулся… нет, не в окно и не в дверь, а в подвал, имевший у Дадона два выхода, в доме и в сараюхе. Вспомнит ли сейчас об этом приближающаяся толпа? Насколько я мог судить по виду Дадона, тот и сам сейчас мог про это запамятовать.
19
В подвале, вероломно откупорив один из хозяйских бидонов с брагой, о которых я, типа, не знал, исполняя свои обязанности участкового, я тщательно смыл в нем со своего лица остатки присохшей гнилушечной массы. Потом профессионально поддел изнутри задвижку над люком – в жизни мне еще не такие замки отпирать доводилось! – и выбрался из подвала уже в сарай. Глянул в щель между досками его стен, оценивая ситуацию. Толпа решительно вваливалась во двор и рассредотачивалась вокруг дома. В сторону сараюхи тоже поглядывали, а потом какая-то парочка направилась сюда с явным намерением внутрь заглянуть. Вовремя вспомнив про свои приметно исполосованные плечи, я быстро окинул сараюху взглядом и увидел какой-то Дадонов рабочий пиджак, брошенный в углу. Не особо привередничая, нацепил его на себя, надеясь, что трещащие швы все же выдержат – вещичка как раз в плечах была мне явно не по размеру. Снаружи в это время кто-то откинул дверную щеколду. Помня о том, что наглость – второе счастье, я налег на дверь изнутри, помогая любопытствующим ее отворить. А оказавшись с ними нос к носу, уверенно заявил:
– Нет его тут! Я уже все проверил! – и, чуть сдвинув их плечом со своего пути, попер наружу. Через забитый толпой двор, к вожделенной калитке, сулящей мне свободу.
Мне удалось преодолеть этот рубеж, несмотря на то, что я каждое мгновение ждал: выпустившая меня парочка сейчас опомнится, что сама отперла мне дверь сарая, запертую снаружи. Но нет, двое упустивших меня балбесов, пару раз взглянув мне вслед, застыли возле сарая добросовестными часовыми. А неприятности, по своей подлой привычке, пришли совсем не оттуда, откуда их ждали. Я уже был за калиткой, когда Дадон, теперь руководивший созданным им столпотворением во дворе, неведомо как сумел разглядеть на мне свое задрипанное имущество, а там уж и мой внешний вид заодно оценил. И заорал всем, тыча, надо полагать, пальцем мне в спину:
– Эй, вот же он, тот тип! В мой пиджак вырядился, чтоб не узнали! Держите его!
Нет, ну никак не везет мне с незаконно добытой одеждой!!! Но философствовать на эту тему было некогда, потому что трое оказавшихся возле калитки молодых медведей, внучатых племянников Акима, рванулись ко мне, не слишком заморачиваясь преодолением препятствий. В итоге под горестные вопли Дадона (доставившие-таки мне маленькое удовольствие) они вмиг снесли целую секцию дворовой ограды. Да так стремительно, что один из этих могучих юношей успел меня ухватить за ворованную одежку. Не дожидаясь, пока двое других подоспеют ему на помощь, я попытался извернуться, но тут сам пиджак меня выручил. Его гнилые от времени швы, уже изрядно пострадавшие в борьбе с моими размерами, разошлись у меня на плечах все и разом. И я снова кинулся прочь, оставив в лапах озадаченного противника сдернутую с меня тряпку. Обошел второго бурого увальня, метнулся мимо третьего… Чуть-чуть не успел проскочить, и этот третий, отчаянно взмахнув своей лапищей, успел-таки вцепиться мне в мою маскировочную бородку. Я круто развернулся, собираясь с помощью подножки и божьей помощи опрокинуть пленившего меня акселерата на сваленный им забор, пока он не опробовал на мне захват, которым славятся все медведи, молодые и старые одинаково, и вырваться из которого уже практически невозможно. Однако все опять пошло не по плану. Овечка обещала мне, что приклеенный ею грим выдержит даже воду, однако про бражку речи не шло. А уж я умывался этой жидкостью, не экономя
