Я не поленился, еще раз в лужу заглянул, чтобы полюбоваться на творение своих рук. А заодно и Васькиных когтей, следы от которых до сих пор украшали мои плечи. Не зря говорят, что в любых кошачьих когтях, даже если кот полный оболтус, имеется своя природная магия, боевая! Потому что в заживлении этих царапин мне сейчас не особо помогали даже бабкины амулеты, сумевшие до этого в считанные часы затянуть рубленую рану у меня на затылке. Так что уж взыщу я в свое время с полосатого мерзавца за нанесенный мне ущерб по полной программе! Как минимум, проставиться он мне должен будет. И не просто бутылку выставить на стол, а накрыть поляну по всем правилам. При условии, что для нас для всех эти злоключения благополучно закончатся. А пока главное следить за тем, чтобы по пути к голубчику Лакнафу я больше никому из жителей на глаза не попался. А то ведь будет меня же потом совесть терзать за причинение своим видом тяжкого вреда здоровью местного населения. А те, у кого нервы покрепче, неровен час, опознают меня как угонщика ковра по располосованным плечам, которые моя нынешняя майка полностью не скрывала (свою поврежденную пулями рубаху я оставил у Жажилушки, как не менее приметную, чем царапины). Вот ведь тоже незадача! Вроде как я с угонщиком одно и то же лицо, а таиться от возможных встреч с населением приходится за двоих!
Так что двигался я к Дадонову домишке не по прямой, а теми стежками-дорожками, коих множество знал в нашем поселке: то жуликов всяких на них перехватывал, то сам пробирался к своему месту жительства в настолько нетоварном виде, что совестно было показываться гражданам на глаза.
Добравшись до нужного дома, я снова залег в траве и понаблюдал за этим жилищем. Дадон жил бобылем, хозяйство вел кое-как, лишнюю жилплощадь пристраивать не стремился, так что не успела дежурная кукушка где-то на линии леса подать очередной сигнал точного времени, как я уже осмотрел интересующий меня домишко со всех сторон. Не то чтоб раньше его не видел, а на предмет оценки текущих событий. Пара окошек в нем была открыта. Миновав щербатый забор и подобравшись к одному из них, я обнаружил Лакнафа и Дадона в светлице за столом. Уплетающими что-то, в то время как у меня уж не помню, с каких времен, даже маковой росинки во рту не было. Но я сумел это пережить, когда услышал нервно подрагивающий голос Лакнафа:
– Вы мне никто не верите! А я его своими глазами видел! Да! Не зря же говорят, что зомбяки такое умеют: показываться лишь тем, кому захотят, а для остальных они невидимы!
– Лакнаф, успокойся. Начнем с того, что я не верю в само существование зомбяков!
– А вот это напрасно! Что бы там в научных кругах ни считали, во что бы кто ни верил, а эта его бабка любого профессора магии за пояс заткнет! Так что если б Трой загнулся, а она б захотела его на время поднять из могилы, то не думаю, что у нее при этом какие-то затруднения бы возникли.
– И зачем бы это ей было нужно? При условии, что с Троем действительно что-то случилось: насколько я знаю, он из тех молодчиков, кого даже кувалдой с первого раза не убьешь! Сколько раз он в такие драки совался, что на него даже пари заключали: выберется на этот раз живым или нет?
Ого, заявочки! Так это значит, пока я пытаюсь порядок навести в пределах поселка, подчас рискуя жизнью, население, успевает тем временем позабавиться, делая на меня ставки? Интересно, кто именно? Точно не волки – те, если что, сразу кидаются… кидались меня поддержать. При мысли о моих пропавших корешах, которых я сейчас с новой стороны сумел оценить, у меня прям царапины пошли по душе, как будто и там Васька успел побуянить. Я не я буду, если не сумею волков вернуть, либо вместе с ними не сгину, это уж как повезет.
– Случилось-случилось, – заверил Лакнаф. – Я сам пытался пресечь его попытку к бегству. Поэтому, как бы его старуха ни защищала своими бирюльками, а я ручаюсь за результат… тогда ручался. А теперь не знаю, во что он там превратился и где теперь бродит. Бабка могла ведь, отыскав его труп, воскресить своего любимчика просто ради того, чтобы он перед вечным упокоением успел бы поквитаться с теми, кто спровадил его на тот свет! Не зря же он именно за мной пустился, как за последним, кто его во время побега пытался остановить! Я видел его! Своими глазами видел, клянусь!
– Ай! – досадливо отмахнулся Дадон. – Там, где ты его видел, остальные даже следов найти не смогли, так что прекращай ты уже панику разводить.
Звякнув ложкой, Лакнаф с набитым ртом произнес в ответ что-то невнятное, заставив меня завистливо вздохнуть. И задуматься: в этакой манере эти двое могли хоть до самой ночи беседовать за столом. А я не мог столько ждать, меня время как раз поджимало, так что необходимо было ускорить события. Ползком выбравшись из-под окна светлицы, я незаметно добрался до другого окна, открытого в спальне. Откуда ничего уже не мог подслушать, но зато мог беспрепятственно пробраться внутрь дома. Признаюсь, непривычно было пробираться через окно в чужую спальню не к очередной своей хорошенькой подружке, а вообще к мужику! Зато натренирован я был в этом вопросе так, что даже шторок не всколыхнул. Хотя, какие там шторки? Грубая и не слишком чистая холстина, так же разительно отличающаяся от привычных мне шелка и кружев на окошках, как хозяин этого дома отличался от тех очаровательниц, которые обычно поджидали меня внутри. В этот раз, на мое счастье, в спальне было абсолютно безлюдно. Я осмотрелся, прикидывая, как мне действовать дальше. Дадона нужно было как-то вынудить на время расстаться с Лакнафом. Может, уронить тут что-нибудь потяжелее, а потом, когда хозяин выйдет из светлицы на шум, подкрасться со спины и быстро в кладовку его затолкнуть, пока он не успел меня рассмотреть? Насколько я знаю, засов на его кладовке хороший, вполне сможет
