Для меня Рэн всегда был принцем, а я был его стражником, поэтому мы так и не стали настоящими друзьями. Как и он, я сожалею об этом. Тем не менее, мы были в ловушке проклятия так долго, что между нами возникла, некая связь.
Я и не догадывался до сих пор, что скучал по компании Рэна.
Когда принц кладет нож, чтобы начать говорить, я напрягаюсь, но он лишь просит:
– Расскажи, что это за мальчик, которого поймали вместе с тобой.
– Его зовут Тайко. Он мне никто. Помогал мне на конюшнях, мы вместе работали на арене Уорвика, – отвечаю я. То, как относятся к Тайко, беспокоит меня с тех самых пор, как меня утащили со двора. – С ним все хорошо?
– Немного ошарашен, если верить Дастану, но он в порядке.
Тайко был шокирован тем, что существуют пять сотен серебряных, так что его удивить нетрудно. Должно быть, Замок Железной розы произвел на него неизгладимое впечатление.
– Значит, все обошлось без оков и темницы?
Рэн кивает и поднимает свой бокал с вином.
– Ноа просил за него. Сказал, что о мальчике нужно позаботиться, что мы и сделали, – говорит он. – Дастан сказал, что мальчишка пытался тебя спасти.
– Ему повезло, что Дастан не разрубил его надвое.
– Получается, он тебе не никто, если он готов рисковать ради тебя своей жизнью, – Рэн приподнимает брови. – Он твой друг?
Рэн слишком проницательный. Я видел, как стражники обманывали короля, и это сходило им с рук. Принца же провести невозможно.
– Да, – признаю я. – Друг.
– Он дал клятву Уорвику?
Я пытаюсь понять, к чему ведут эти вопросы, и у меня не получается.
– Да. Из-за семейных долгов.
– Я распоряжусь, чтобы Уорвику были отправлены деньги и свобода мальчика была выкуплена.
Деньги для Рэна ничего не значат, но, если принц тратит свои усилия и время, это говорит о многом. Он никогда не делает ничего просто так, и я задаюсь вопросом, не предлагает ли он мне мир.
С другой стороны, все это может быть лишь уловкой, которая позволит Рэну вернуть доверие к себе, которое после может быть использовано против меня.
– Мешок королевского серебра? – я хмыкаю, пытаясь скрыть удивление. – Уорвик вряд ли кому скажет, что эти деньги получил за свободу мальчишки-конюха. Он придумает такую байку, что ее будут слушать с открытым ртом.
Рэн улыбается.
– Неужели? Прошу пояснить.
Я мешкаю, но затем делаю вдох и рассказываю ему о Уорвике и его турнирах. Я ожидаю вопросов о том, почему я предпочел работать на конюшнях, а не на арене, но Рэн не давит на меня. Я рассказываю ему о Джоди и ее таверне, о Тайко и его любви к поединкам на мечах. Упоминание Джоди и Тайко ведет к рассказу о событиях того дня, когда в таверне был убит кузнец, и как это привело к тому, что Тайко испугался за меня, когда я столкнулся с Дастаном.
– Хороший друг, в таком случае, – замечает Рэн.
– Ночи были длинными, дни – изматывающими, – говорю я. – Зачастую лишь он составлял мне компанию, а я – ему.
Рэн перестает улыбаться, и я осознаю, что только что сказал. Я делаю глоток воды и отвожу взгляд в сторону.
– Должно быть, вы его понимаете.
Мои слова вызывают у принца смех.
– Верно, – соглашается он. – Почему ты не вернулся?
На этот раз Рэн не требует у меня ответа. Он просто спрашивает.
Я медленно выдыхаю.
– Думаю, вы знаете почему.
– Почему ты не раскроешь мне личность наследника?
У меня нет ответа, которым я могу удовлетворить Рэна.
Правда, как бы я ее ни подал, в любом случае не спасет меня от смерти.
Когда я ничего не отвечаю, Рэн снова берет бокал с вином. В рубиновой жидкости отражается пламя камина. Принц осушает бокал одним быстрым глотком.
Я узнаю выражение на лице Рэна. Он думает. Принц находчив, умен и предусмотрителен. Он обо всем догадается, если я буду вести себя неосторожно. Единственное, что спасает меня в данный момент от подозрений, – это то, что Рэн думает, будто наследник владеет магией, а я никогда не проявлял никаких способностей к чародейству.
Если бы я мог пользоваться магией, я бы давно пустил ее в ход против Лилит.
Я чувствую тяжесть взгляда Рэна на себе.
– Мальчишка-конюх слишком юн, – вслух размышляет принц.
Я ничего не отвечаю и режу на части блестящие от масла овощи.
– Это кто-то еще с той турнирной арены?
– Если я был готов сложить полномочия начальника Королевской гвардии, чтобы все осталось в тайне, – говорю я, – то вы не угадаете так просто.
– Я могу отправить стражу в Риллиск, – заявляет Рэн. – Они допросят всех.
– А это будет до или после того, как вы отправите выкуп за Тайко?
Рэн хмурится.
– Не шути со мной.
– Я видел, что стало с теми, кого вы допрашивали. Я видел то, как исполняются ваши приказы. Никто на турнирной арене не знает ничего. Не обрекайте их на смерть лишь из-за вашего страха лишиться трона.
Взгляд принца становится суровым.
– Тебе следует помнить о своем положении, Грей.
– А вам следует помнить о своем, друг. Вы наследный принц. Первенец короля вам не угроза.
Рэн поднимается на ноги, и я замечаю мелькнувшую в его глазах вспышку гнева.
– Даже слухи о его существовании представляют угрозу для меня. Для всех в Эмберфолле. Ты хоть понимаешь, что есть представители знатных родов, которые сомневаются в законности моего права на престол, что главные маршалы шепчутся о том, что в скором времени не будет необходимости отчитываться перед Короной?
Да. Подобные слухи доходили до меня.
– И что вы сделаете? – спрашиваю я. – Что вы сделаете с наследником, если найдете его?
– Ты знаешь что.
Я сглатываю. Да. Я знаю.
– Он вам не угроза, – повторяю я.
Рэн ударяет рукой по столу, стоящему между нами.
– Ты не можешь быть в этом уверен наверняка!
– Да…
– Не можешь! – выплевывает Рэн, но тут же осекается и проводит рукой по подбородку. Он вынужден сделать вдох, чтобы успокоиться, и подобного мне раньше не доводилось видеть. – Лилит едва не убила Харпер. Она вечность мучила нас с тобой. Если этот человек обладает магией, если он сделан из того же теста, что и колдунья. Как ты можешь защищать его, Грей? Как?
Я застываю. Внезапно я понимаю отчаянное желание Рэна найти наследника. С троном это никак не связано. Не совсем.
Рэну страшно. Он боится не лишиться престола, а магии. Он боится того, что я могу сделать с ним и с Эмберфоллом.
«Я и есть наследник, Рэн. Я твой брат. Тебе не нужно меня бояться».
Слова так и остаются у меня на языке.
