Поединок закончился менее чем за десять секунд. Звон колокола еще не успел даже стихнуть.

Принц больше не выглядел так, как будто ему было скучно.

– Тебе повезло, что он не отрубил тебе руки, – прокричал с трибун начальник Королевской гвардии. – Не стоит бросаться на меч голыми руками.

– Дело не в везении, – крикнул я ему в ответ.

Я дал клятву на следующий день. И эта клятва оставалась со мной целую вечность. Я никогда не жалел, что присягнул. До настоящего момента.

Когда повозка останавливается на вымощенном брусчаткой дворе Замка Железной розы, стражникам буквально приходится вытаскивать меня наружу. Мне хочется впиться ногтями в дощатый пол повозки. Мне хочется бежать. Мне хочется спрятаться.

Дастан поехал вперед, скорее всего для того, чтобы предупредить о том, что меня поймали, поэтому во дворе толпится много людей. Я вижу и замечаю все, и от этого мне становится едва ли не дурно. Вдоль стен замка выстроились стражники, и я узнаю некоторых из них. Рэн стоит в центре совершенно неподвижно. Харпер стоит рядом с ним, схватившись за его руку. Костяшки ее пальцев побелели от напряжения. Я не могу поднять взгляд и посмотреть им в глаза. Я могу глядеть лишь на камни под их ногами, которые становятся все ближе с каждой минувшей секундой.

Во дворе стоит тишина, которой я прежде не слышал. Кажется, что даже лошади понимают всю тяжесть данного момента. Я ничего плохого не сделал, но, несмотря на это, внутри у меня все болезненно сжимается от вины и стыда.

«Не так, – думаю я. – Не таким образом».

Однако, безусловно, все именно так. Три месяца назад я сам обеспечил себе подобный прием.

Мои ноги останавливаются.

В пространство между моих лопаток врезается кулак. Удар настолько сильный, что я спотыкаюсь и падаю вперед на колени. Боль пронзает мое раненое бедро, и я едва сдерживаюсь, чтобы не вскрикнуть.

– Ты находишься перед наследным принцем и его дамой, – говорит один из стражников. – Стоять будешь на коленях.

Я должен что-то сказать. Я не хочу.

Мой голос едва слышен:

– Прошу простить меня, милорд.

Стражник снова ударяет меня между лопаток, и я упираюсь ладонями в брусчатку, чтобы не упасть полностью.

– К принцу следует обращаться «Ваше Высочество», – рявкает он.

– Прошу простить меня, – повторяю я. – Ваше Высочество.

Мои слова застревают в звенящей тишине.

Рэн ничего не говорит. Харпер тоже хранит молчание. Мне очень хочется обладать силой, которая в мгновение ока перенесла бы меня подальше он Эмберфолла. Я готов принять любую другую участь, лишь бы мне не приходилось стоять на коленях в цепях у ног людей, которых я когда-то поклялся защищать.

– Посмотри на меня, – в конце концов говорит Рэн.

Если бы слова были сказаны с гневом или звучали как приказ, я, возможно, им подчинился бы. Но голос Рэна звучит тихо, и я слышу в нем боль от предательства.

Я не могу взглянуть на принца. Я чувствую себя так, словно на самом деле предал его.

Меня хватают за волосы, и я понимаю, что стражник сейчас заставит меня подчиниться.

– Нет, – говорит ему Рэн.

Рука стражника отпускает мои волосы и исчезает с моего затылка.

– Посмотри на меня, – повторяет принц, и в этот раз его слова звучат как приказ.

Я поднимаю голову и смотрю на него.

Принц Рэн выглядит точно так же, каким я его помню, но в то же время совершенно другим. Неуверенность в себе и сомнения, которые я видел в нем на поздних стадиях проклятия, сменились непоколебимой решимостью. Передо мной стоит человек, который выносил пытки колдуньи сезон за сезоном, чтобы она не трогала меня. Человек, который ради людей Эмберфолла пожертвовал своей жизнью. Человек, который будет королем.

Рэн смотрит на меня своим неизменным пронзительным взглядом, надеясь найти ответы на моем лице.

– Ты присягнул кому-то другому? – спрашивает он, и его голос звучит низко и грозно.

Вопрос застает меня врасплох, после чего я вдруг понимаю, что принц, должно быть, думает, что я пропал из-за того, что поклялся в верности Лилит.

– Нет, ми. Ваше Высочество.

– Ты никому не давал клятвы?

– Никому, кроме вас.

Губы Рэна превращаются в тонкую линию.

– Я освободил тебя от твоей клятвы.

– В таком случае я прошу вас отпустить меня.

Рэн не перестает смотреть мне в глаза. Он пытается понять, что у меня на уме.

Я мог бы дать ему ответы на все вопросы. Я наследник. Я тот, кого вы ищете. И самое ироничное: я сбежал, чтобы у вас из-за этого не было проблем.

Харпер делает шаг вперед и опускается передо мной на колено. Ее темные, широко распахнутые глаза полны печали.

– Грей, – шепчет она. – Грей, пожалуйста. Ты. Ты жив. Все это время мы думали. Мы думали, что ты мертв.

Мне бы хотелось, чтобы мучительная тоска исчезла из взгляда Харпер, но она проникла настолько глубоко, насколько проникла боль Рэна от предательства.

– Принцесса не должна стоять на коленях перед пленником, – тихо говорю я.

Эти слова, словно эхо, напоминают о всем том, что я говорил ей, будучи стражником. Я надеюсь, что таким образом смогу напомнить ей о ее положении, заставить подняться на ноги.

Вместо этого Харпер прикасается ладонью к моей щеке, и мне кажется, что наступила моя погибель. Я закрываю глаза и отворачиваю лицо в сторону.

– Грей, – шепчет девушка. – Умоляю. Помоги мне понять. Почему ты сбежал?

– Командор, – резко произносит Рэн.

Я вскидываю голову и смотрю на принца лишь затем, чтобы вспомнить, что я больше не стражник.

Выражение лица Рэна вновь стало отрешенным, но от его внимания явно не укрылась моя реакция. Я больше не могу читать эмоции по его лицу.

Это никогда не предвещало ничего хорошего.

– Отведи его в какую-нибудь комнату, – говорит принц. – Отмойте от грязи, перевяжите ему раны и не добавляйте новых. Распорядись, чтобы с кухни ему принесли еды.

– Так точно, милорд, – Дастан хватает меня за руку.

– И, командор?

Я вздрагиваю, но не поднимаю головы.

Голос Рэна холоден.

– Убедись в том, чтобы он не сбежал.