И не быть бы Ортнару в живых, если бы не Херилак. Обхватив огромными лапищами руки Керрика, он разжал их. Ортнар стал жадно хватать ртом воздух, потом застонал, потирая горло. Слепая ярость понемногу стала отпускать Керрика. Он перестал сопротивляться, и Херилак отпустил его.
– Тану не убивают тану, – гневно проговорил он.
Керрик хотел что-то сказать, но промолчал. Ничего не воротишь. Инлену< мертва. Убийством и местью ничего не поправишь. К тому же прав Херилак: зимой она бы все равно погибла. Керрик сел возле неподвижного тела и поглядел на восход. Что она ему? Глупая фарги, вечно мешавшая и досаждавшая ему. С ее смертью разорвалось последнее звено, связывавшее его с Алпеасаком. Да будет так. Теперь он тану. Пора забыть о том, что он так долго был иилане’.
Вдруг он почувствовал в руках гибкий поводок, соединявшийся с ошейником Инлену<. Он еще не был свободен. И поводок не перерезать. Керрик понял, что может обрести свободу только одним путем. С ужасом он поглядел в лицо Херилаку. Саммадар с пониманием кивнул.
– Я сделаю все необходимое. Отвернись – тебе не понравится.
Керрик отвернулся к ручью, но звуки из-за спины доносились до его ушей. Ортнар проковылял к воде, чтобы омыть лицо и шею. Чтобы ничего не слышать, Керрик принялся что-то выкрикивать.
Все закончилось быстро. Херилак вытер ошейник Инлену< о траву и отдал его Керрику. Тот пошел к ручью и принялся полоскать ошейник в проточной воде. Потом взял чистое кольцо обеими руками и побрел вверх по течению. Только не оглядываться. Он не хотел видеть окровавленных останков на берегу.
Услышав позади шаги обоих охотников, Керрик быстро обернулся; он вовсе не хотел получить удар копьем в спину.
– Он хочет сказать, – сказал Херилак, подталкивая невысокого охотника в спину.
Лицо Ортнара искажала холодная ненависть. Тронув синяк на горле, он заговорил хриплым голосом:
– Быть может, я зря убил этого марага, но я не прошу прощения. Это приказал мне сказать саммадар. Что сделано – то сделано. Но ты пытался убить меня, а это трудно забыть. Твоя привязанность к этому марагу оказалась сильней, чем я думал, и я не хочу ничего знать об этом. И я говорю тебе – можешь спокойно поворачиваться ко мне спиной. А что скажешь ты?
В суровом молчании оба охотника глядели на Керрика, и он понял, что пришло время решать. Сейчас. Инлену< мертва, ее не вернуть. А ненависть Ортнара к погубившим его саммад была совершенно понятна. И кто еще мог понять его чувства так, как он, Керрик?
– И ты можешь поворачиваться ко мне спиной, Ортнар, – произнес он.
– И закончили, – повелительным тоном произнес Херилак. – Закончили и забыли. Ортнар, понесешь остатки оленя. Вечером разведем костер и поедим. Идите с Керриком, ты знаешь тропу. В полдень сделайте привал. К вечеру я догоню вас. Укроетесь среди деревьев. Если мургу преследуют нас, я скоро буду знать об этом.
…Ортнар и Керрик молча шагали вперед. Тропа была отчетливой, на ней виднелись борозды, оставленные шестами травоисов. Ортнар задыхался под тяжестью туши и, когда они очутились возле небольшого ручья, предложил:
– Попьем, странный, а потом дальше.
Сбросив с плеч оленя, он с жадностью припал к воде, потом поднялся, отдуваясь.
– Мое имя Керрик, сын Амагаста, – сказал Керрик. – Разве трудно запомнить?
– Мир, Керрик. Мое горло еще болит после нашего разговора. Не хочу тебя обидеть, но выглядишь ты странно. Вместо бороды и волос у тебя щетина.
– Вырастет. – Керрик потер лицо.
– Согласен. Просто странно на вид. А вот кольцо у тебя на шее. Зачем оно тебе? Почему не отрежешь?
– Попробуй! – Керрик протянул ему кольцо Инлену< и усмехнулся, когда Ортнар безуспешно чиркнул по нему краем наконечника копья.
– Гладкое, мягкое… а не перережешь.
– Иилане’ умеют многое, чего не умеем мы. Ты даже не поверишь, когда я расскажу, как они его сделали.
– Ты знаешь их секреты? Ну да, ты должен знать. Расскажи мне о палках смерти. Мы захватили одну, но так ничего и не смогли с ней сделать. А потом, когда она завоняла, мы разрезали ее… Оказалось, что это просто какая-то дохлая тварь.
– Эти существа зовутся у них хесотсанами. Они живые. Пока молодые, умеют передвигаться. А потом с возрастом окостеневают, становятся такими, как ты видел. Их надо кормить. Иглы помещают внутрь, и они выстреливаются, если правильно сжать хесотсан.
Ортнар открыл рот. Он с трудом соображал.
– Но как такое возможно? И где водятся такие твари?
– Нигде. Их выдумали мургу. Я видел, что они делают, но ничего не понял. Они умеют заставить животных делать странные вещи. Они знают, как сделать нужного зверя, но это трудно объяснить.
– И еще труднее понять… Пора идти. Теперь твоя очередь нести оленя.
– Но Херилак приказал нести тебе.
– Да, но ты, кажется, собираешься помогать нам есть его.
Ортнар улыбнулся, и против собственной воли Керрик улыбнулся в ответ.
– Хорошо, давай. Только скоро возьмешь обратно. Но ведь Херилак сказал, чтобы мы развели огонь. – Рот его вдруг наполнился слюной. – Жареное мясо… Я уже и вкус-то почти забыл…
– Значит, мургу едят мясо сырым? – спросил Ортнар, шагая по тропе.
– Нет. То есть и да и нет. Они его как-то размягчают. Но привыкаешь не сразу.
– А почему они не жарят его, как положено?
– Потому что… – Керрик остановился в раздумье. – Потому что они не разводят огонь. Я этого не понимал прежде. По-моему, огонь им не нужен, потому что в их краях всегда тепло. Прохладными ночами или если днем шел дождь, мы набрасывали на плечи – не знаю как назвать – такие теплые штуки.
– Шкуры? Меховую одежду?
– Нет. Живые создания… они были теплые.
– Даже слушать тошно. Чем больше говоришь о мургу, тем противнее во рту. Не понимаю, как ты мог жить с подобными тварями.
– Выбора не было, – мрачно ответил Керрик и молча зашагал дальше.
Добравшись до намеченного для ночевки места, они дождались Херилака.
– Позади никого. Мургу повернули обратно.
– Жареного мяса бы! – произнес Ортнар, облизнувшись. – Жаль, не прихватили огня.
Слова эти пробудили у Керрика давно забытые воспоминания.
– Я делал это, – произнес он, – поддерживал огонь на носу лодки…
– Мальчишеское дело, – согласился Херилак. – Охотник сам разводит огонь. А ты умеешь?
Керрик заколебался.
– Я видел, как это делается. Но забыл. Это было так давно.
Дело оказалось нескорым. Херилак отломил ветвь с засохшего дерева. А Ортнар ушел в лес и вернулся с горстью сухих гнилушек, которые раскрошил в порошок. Удовлетворившись внешним видом ветки, Херилак отодрал кусок коры от другой ветви и наконечником копья проделал отверстие в его середине.
Завершив приготовления, Херилак взял лук Ортнара и набросил тетиву на палку. Усевшись, он
