22

Теперь каждый день Вейнте’ приходила на амбесид и присоединялась к кружку наперсниц возле эйстаа. Как приятно снова следить за течением жизни великого города, видеть, как приходят к Саагакель с делами, как она разрешает их. Поручения Саагакель давала охотно и всегда четко определяла: подготовить такое-то поле, перегнать отсюда животных в другое место, наловить больше рыбы. Отдав распоряжение, она не обращала внимания на его исполнительниц до тех пор, пока они не докладывали об успешном завершении дела. Поручения исполнялись блестяще, ибо иилане’, осмелившаяся небрежно отнестись к повелению эйстаа, уже никогда не появлялась на этой половине амбесида. Это восхитило Вейнте’, как и второй, уже не слишком заметный факт. Каждой исполнительнице даровались права не более чем в одной области и лишь на короткое время. Саагакель была эйстаа и следила, чтобы никто не посмел покуситься на ее место.

Закончив дневные труды, эйстаа освежалась в теплом пруду, окруженном деревьями, позади ее трона. Пока она смывала дневную грязь, приносили мясо, и она с огромным удовольствием принималась за еду. Потом, как обычно жестом, приказывала Вейнте’ начинать рассказ о далекой заморской Гендаси, о городе Алпеасаке, который рос, как подобает городу иилане’, а потом его сожгли и запакостили устузоу и как он вновь возродился в конце концов.

Вейнте’ было что рассказать, и речь ее лилась свободно и непринужденно. Она рассказывала о своих похождениях день за днем, стараясь ничего не упустить. Слушательницам было интересно, они ужасались, восхищались и были ей благодарны. Как и Вейнте’, им хотелось, чтобы повесть ее жизни была бесконечной.

Вейнте’ же старалась поподробнее разузнать о городе и об эйстаа. После долгих унылых дней полузабытья было так приятно говорить и слушать. Избегая болезненных воспоминаний, она словно исцелялась.

Хорошо было в Йибейске. Центр его, как и повсюду, – на амбесиде. А вокруг и над ним широко раскинулось дерево города, под густыми ветвями которого кипела городская жизнь. С одной стороны лежало море – на его берегу размещались родильные пляжи. В остальные стороны простирались поля и рощи – до самых границ города. Рубежом служила живая стена из деревьев и колючих растений. Рядом с ней жили ископаемые гиганты – могучие ненитески и онетсенсасты. Они защищали город от диких зверей. За стеной – горы, пустыни, сухие равнины, не пригодные для жизни. Пустынные просторы не знали ни планов, ни карт, однако иилане’ умели искать в них дорогу. Там, где почва и климат вновь оказывались пригодными для жизни, возвышалась другая стена, а за нею был другой город, и так по всему огромному континенту Энтобану – города и безжизненные просторы между ними.

Однажды из непроходимого леса вышла искуснейшая охотница по имени Фафнепто. Она была не из Йибейска и не из другого города, потому что бродила между городами по собственной воле. Фафнепто пришла издалека, и все с радостью встретили ее.

– Ты вернулась, Фафнепто, – проговорила Саагакель с жестами одобрения и обещания награды.

– Я вернулась, эйстаа, как и обещала.

Охотница прикоснулась ногой к стоявшей возле нее емкости. Высокая, сильная, с кожей, выдубленной ветрами странствий, она напоминала Вейнте’ ту, что когда-то была ей ближе всех, – Сталлан, подругу и надежную союзницу. И тоже охотницу. Совпадение не могло быть случайным. Впрочем, один шрам делал Фафнепто ни на кого не похожей. Какая-то тварь, о которой она никогда не рассказывала, чем-то хлестнула ее по голове и груди, оставив длинный след. Он пересекал все лицо, левого глаза у Фафнепто не было. Правда, все говорили, что одним глазом она видит лучше, чем иные двумя. Сомневаться в этом не приходилось.

– Я принесла то, что ты просила, эйстаа. Яйца в этой емкости.

Саагакель обрадованно зашевелилась.

– Фафнепто – ты первая среди иилане’ силы и мудрости. Неужели ты говоришь о яйцах окхалакса?

Фафнепто кивнула. Эйстаа радостно зажестикулировала, а за ней и вся свита. Вейнте’ стояла неподвижно.

– Ты знаешь, что такое окхалакс? – спросила Саагакель.

– Извинения за невежество, – ответствовала Вейнте’.

– Отсутствие информации однажды сменится удовольствием. Это одно из древних животных. Оно водится не в каждом городе. Крепкое тело, прочный череп, а самое главное – вкусное мясо. У нас было небольшое стадо – окхалаксы растут медленно, – но все погибли от болезни. А теперь горе превратилось в радость. Это сделала Фафнепто, и благодарность города ей безгранична. Гарантируется исполнение любых твоих требований.

– Одного, – сказала Фафнепто резко, но не дерзко. Она обратила к Вейнте’ единственный глаз. – Мне говорили, что эта гостья знает Гендаси, страну за морем. И устузоу и других тамошних тварей. У меня к ней есть вопросы, и я хочу задать их.

– Мои знания – твои знания, – ответила Вейнте’.

Саагакель сделала жест благодарности.

– Я знаю маленьких устузоу, – начала Фафнепто. – Они покрыты шерстью. Говорят, что в Гендаси они покрупнее.

– Некоторые из них такие же. Но есть и покрупнее, с ветвистыми рогами – эти очень вкусные. Мы держали их в городе для еды. Но есть устузоу разумные и злобные. Ядовитые твари, они сгубили Алпеасак. Хорошо, что он зазеленел снова.

– Это те, о которых я слышала? Они тоже иилане’?

– Нет, говорят, что они умеют разговаривать, но их невозможно понять. Только один из них стал иилане’ и сотворил огромное зло.

Когда она заговорила о Керрике, тело ее изогнулось от ненависти и отвращения. Чувства эти были так сильны, что ей пришлось замолчать и заставить себя успокоиться. Фафнепто ждала, терпеливо и недвижно, наконец Вейнте’ снова заговорила:

– Ты видела мои чувства. Этот устузоу погубил все, что я там создала.

– Я убью его, если встречу.

Вейнте’ ощутила глубокую благодарность к этой крепкой, покрытой шрамами иилане’, и это чувство окрасило ее ладони.

– Верю тебе, сильная Фафнепто, и благодарю. Я расскажу тебе все, что знаю об устузоу в Гендаси, – там они не такие, как в Энтобане.

Фафнепто слушала молча и внимательно, только изредка переспрашивала и уточняла детали. Вейнте’ рассказывала о том, чего давно не вспоминала. Она успокоилась, и речь ее стала ровнее. Однако закончила она нерешительно, и Фафнепто ощутила невысказанный вопрос.

– Если Вейнте’ нуждается в чем-нибудь – пусть скажет.

– Не нуждаюсь. Но мое любопытство превыше всякого любопытства. Ты принадлежишь этому городу и многим другим и можешь рассказать мне об этом. В Йибейске меня хорошо приняли и оказали честь: