– Хорошая стоянка. Мне не хочется уходить отсюда.
– И мне. Хотя иногда я вспоминаю про саммады. Интересно, они так и остались в долине саску?
– Я боюсь, что они погибли, что их убили и съели мургу со стреляющими палками.
– Я тебе сколько раз говорил – они живы и здоровы.
Он протянул руку и отвел волосы с ее лица, когда она склонилась над младенцем. А потом провел пальцами по лицу до раздвоенной губы. Армун улыбнулась. Охотнику не полагалось проявлять чувства на виду у всех – и она обрадовалась.
– Ты уверен? – озабоченно спросила она.
– Да. Я же говорил тебе, мургу не умеют лгать. Потому что каждое их слово есть мысль. Что на уме, то и на языке.
– Я так не могу. Иначе беды не оберешься. – Она рассмеялась и добавила: – А может быть, и удачи.
– Ты поняла. Мургу приходится высказывать все, что они думают. Когда я разговаривал с их саммадаром и дал ей нож из небесного металла, она обещала мне, что прекратит войну и вернет войско в город. Сказала – и сделала.
Дождь постепенно утих, но с деревьев еще капало. К вечеру немного прояснилось и сквозь ветви пробились косые лучи заходящего солнца. Керрик встал, потянулся и принюхался.
– Завтра будет ясный день.
Обрадовавшись окончанию невольного заточения, он взял хесотсан, копье и направился в сторону холма. У стоянки Арнхвит окликнул его – Керрик жестом позвал сына за собой.
Арнхвит трусил возле отца, держа наготове маленькое копье. Охотничьему делу его учили Харл и Ортнар, и в свои семь лет он умел идти по лесу совершенно бесшумно – не то что отец.
В кустах послышался шорох, оба замерли. Заметив небольшого зверька, Арнхвит быстро метнул свое копье.
– Элиноу! – объявил он. – Я успел заметить пятна на шкуре. И чуть не попал.
Он побежал за копьем. Мясо элиноу, некрупных и подвижных ящеров, люди находили вкусным. Имя существа Арнхвит узнал от самцов у озера и теперь правильно выговорил его на иилане’. Но теперь он все реже и реже прибегал к этому языку – незачем было.
Добравшись до вершины холма, отец с сыном посмотрели в сторону моря, на крохотные островки за лагуной. С моря на их берега набегали пенистые волны – шторм еще не кончился. Океан, как обычно, был пуст. Иилане’ из города еще ни разу не появлялись здесь.
«А что, если охотницы снова приходили к Круглому озеру? – подумал Керрик. – И если приходили – что стало с самцами?»
– Искупаемся? – спросил Арнхвит на марбаке.
– Поздно, слишком темно. Сходим утром, заодно и рыбы наловим.
– Не хочу рыбы.
– Придется есть рыбу, если больше ничего не останется.
С тех пор как они покинули озеро, рыбу они ловили редко. Должно быть, потому, что слишком много ее съели. Но мысли об озере не оставляли Керрика, и он прекрасно знал почему. Что там случилось после их ухода? Проклюнулся ли молодняк – или как там это называется у иилане’? Если проклюнулся, то жив ли Имехеи? Эти думы не давали ему покоя все последние дни. Если Имехеи погиб, значит Надаске’ остался один и ему не с кем даже поговорить. А ведь оба не закрывали рта, даже если никто не слушал. А уж в обществе друг друга тем более. Что с ними случилось?
Они вернулись на стоянку еще до темноты, поели и принялись обсуждать планы на следующий день. Харл согласился, что искупаться и наловить рыбы – хорошая идея. Редко открывавшая рот Даррас попросила взять ее с собой.
– Возьми ее, – сказал Ортнар. – Армун умеет пользоваться стреляющей палкой, да и моя копейная рука еще не ослабела. Здесь нам нечего бояться.
Слова Ортнара все решили. Теперь Керрик знал, что делать. Перед сном наедине с Армун он привычно делился с ней мыслями.
– А ты знаешь, как саску отмечают время? Оказывается, они не считают дней…
Она что-то пробормотала сквозь сон.
– Саноне рассказал мне, как они это делают. Он сказал, что этим тайным знанием обладают только мандукто, но я все хорошо понял. Я не умею делать рисунки на песке, как он, но могу считать луны. От полной до полной. А это много дней. С тех пор как мы оставили озеро, прошло уже три луны.
Что-то в голосе мужа встревожило Армун. Он почувствовал, как напряглось ее тело.
– Мы оттуда ушли, – ответила она. – Зачем снова говорить об озере? Давай спать.
– Мы ушли давно… Интересно, как там дела?
Она окончательно проснулась и, широко раскрытыми глазами уставившись в темноту, затараторила, не давая ему вставить слова:
– Что тебе озеро? Зачем тебе озеро? Там уже, наверное, мургу. Забудь о своих любимцах. Больше ты их не увидишь.
– Я же беспокоюсь о них – как ты не понимаешь? Я знаю, для тебя они просто пара мургу, которых надо убить.
– Прости меня за эти слова… Я старалась понять твою странную привязанность к ним, представить тебя живущим среди мургу. Не знаю, как это получилось, но, похоже, я начинаю понимать твои чувства к самцам.
Керрик ласково обнял ее. Таких слов от Армун он еще не слыхал.
– Ну, раз ты понимаешь меня, значит должна понять, что мне небезразлична их участь.
Она вздрогнула и высвободилась из его объятий.
– Не смей туда ходить. Не смей. Я понимаю тебя, но к ним не испытываю ни малейшей привязанности. Оставайся здесь.
– Потом поговорим.
– Нет, поговорим теперь. Зачем тебе возвращаться к ним?
– Чтобы узнать, что с ними. Я буду осторожен – это же всего несколько дней пути. А ты будешь здесь в безопасности.
Армун отодвинулась от него и повернулась спиной… Они уснули не скоро.
Армун не ошиблась: Керрик уже все решил. Утром он молча положил в мешок немного копченого мяса и горсть печенных на углях корней.
Ортнар сказал, что Керрик напрасно это делает.
– Что тебе это озеро? Мы ушли оттуда, и незачем возвращаться. Теперь там, может быть, уже много мургу. Это же ловушка.
– Ортнар, ты знаешь, зачем я иду туда. Меня не будет несколько дней. Охраняй саммад вместо меня.
– Но я же только наполовину охотник…
– Твоя копейная рука сильна, как всегда, и наконечник копья по-прежнему остер. Да и Харл гораздо лучший охотник, чем я. Вы прекрасно обойдетесь без меня. Ну, соглашайся, прошу тебя.
Неразборчивое ворчание
