– Мы верим в это, мы знаем это, так мы и поступим! А теперь восьмой, и последний…
– Избавь меня хотя бы от него. Оставь про запас на тот день, когда я переутомлюсь и мне потребуется источник вдохновения. Лучше объясни, каким образом следование седьмой заповеди спасет город?
– Пойдем, я покажу тебе. Когда мы поняли, куда Угуненапса нас ведет, то стали стараться найти способ воплощения седьмой заповеди в жизнь. Теперь все стремятся работать в Городе Жизни, от желающих нет отбоя. Одаренные талантами возглавляют ряды добровольцев. Всем нужны твои наставления, все хотят отпраздновать твое благополучное возвращение.
Выпрямившись, Амбаласи прошлась вдоль причала туда и обратно. Вечерний ветерок посвежел, близилось время сна. Обернувшись к Энге, она протянула к ней руку, соединив большие пальцы в знак того, что между ними находится важный вопрос.
– Ты правильно сказала, и это меня радует. Но я обрадуюсь еще больше, когда увижу систему в действии. Но не дала ли Угуненапса в премудрости своей ответ еще на один важный вопрос, который я задавала тебе?
Энге ответила знаком тревожного отрицания.
– Увы, здесь даже она бессильна. Когда я вижу, как спасают город, радость наполняет меня. И меркнет, когда я думаю о смерти, ожидающей Дочерей Жизни. Мы останемся здесь и состаримся, изучая мудрость Угуненапсы.
– Состаритесь и умрете – и всему придет конец.
– Всему, – мрачно отозвалась Энге. Поежившись, словно от холодного ветра, она протянула вперед ладони и усилием воли заставила зеленую кожу порозоветь в знаке надежды. – Но я не прекращу попыток отыскать выход и из этого тупика. Он должен существовать. И я признаю, что пока не способна его найти. Ведь выход есть, правда, великая Амбаласи?
Та промолчала, не желая огорчать Энге. А потом отвернулась и принялась разглядывать небо и воду. Но вечерний свет заставлял помнить о смерти.
Вейнте’ о смерти не думала. И о жизни тоже. Она просто существовала. Ловила рыбу, когда чувствовала голод, пила из родника, когда хотелось пить. Бездумное и бесцельное существование устраивало ее. Но иногда приходили воспоминания – и тогда Вейнте’ теряла покой и, охваченная эмоциями, начинала щелкать зубами. Ей не нравилось это.
Лучше было не вспоминать. И вообще не думать.
8
Fanasso to tundri hugalatta, ensi to tharmanni – foa er suas tharm, so et hola likiz modia.
Смотри на лес, а не на звезды – не то глазом не успеешь моргнуть, как твой тхарм окажется на небе.
Пословица тану
Когда жара стала невыносимой, Керрик велел сделать привал.
– Рано, – недовольно буркнул Харл.
Шло уже шестнадцатое лето его жизни, и он уже был больше охотником, чем ребенком.
– Для тебя да. Но мы переждем здесь жару и пойдем дальше, когда станет прохладнее. Если сильный охотник не хочет ждать, он может разведать тропу. Быть может, твое копье найдет свежее мясо.
Харл обрадованно бросил шесты травоиса на землю и схватил копье. Но Керрик остановил его:
– Возьми стреляющую палку.
– Она не для охоты.
– Она для мургу. Возьми.
Харл молча подчинился. Керрик обернулся к Армун, устало привалившейся спиной к дереву.
– Надо было нам остановиться раньше, – сказал он.
– Нет, все в порядке. Когда я иду, то не чувствую усталости.
Даррас отдала младенца матери. Армун приложила дочку к груди. Подобные домашние сцены и отсутствие внимания к своей персоне не нравились Арнхвиту, и он потянул Керрика за руку.
– Я хочу на охоту. С Харлом. Мое копье жаждет крови зверя.
Керрик улыбнулся:
– Я слышу речь не мальчика, но мужа. Должно быть, ты наслушался Ортнара.
И он посмотрел на тропу, которой они только что пришли. Никого. Хромой охотник всегда отставал – он не мог идти быстро. А сегодняшний переход оказался слишком долгим.
Керрик взял у Даррас кусок копченого мяса, опустился на землю и принялся жевать. Арнхвит уселся рядом – при виде еды он забыл про охоту.
Они уже почти покончили с едой, когда за деревьями мелькнуло что-то. Керрик потянулся к хесотсану. Арнхвит расхохотался:
– Там Ортнар, смотри не подстрели его.
– Не подстрелю. Просто глаз мой не так остр, как у могучего маленького охотника.
Весь взмокший, Ортнар медленно подошел, волоча мертвую ногу. Даррас поспешила к нему с тыквой, полной воды. Ортнар напился и, прислонившись к стволу дерева, сполз вниз.
– Рано остановились, – проговорил он.
– Армун быстро устает. Двинемся попозже, как только станет прохладнее.
– Возьми-ка свою стреляющую палку, – спокойно сказал Ортнар. – Там прячется зверь, он уже давно крадется за мной.
– Иди сюда, Арнхвит, – так же спокойно позвала Армун. – И ты, Даррас. Брось все, двигайся медленно.
Девочка задрожала, но подчинилась. Керрик шагнул в сторону и стал вглядываться в чащу.
Внезапно раздался треск – и огромное существо в белых и зеленых пятнах выскочило прямо на него.
Он вскинул хесотсан, тварь завизжала во всю глотку, яростно оскалив зубы. Керрик сжал оружие – но мараг несся вперед – сжал еще раз… И огромный мараг, выше человеческого роста, рухнул к ногам Керрика.
В воздухе что-то мелькнуло – и крошечное копье Арнхвита воткнулось в тушу.
– Отлично, великий охотник, – проговорил Ортнар с непривычной улыбкой на лице. – Ты убил его.
Арнхвит боязливо подошел – огромная тварь внушала опасения, – нагнулся и вытащил копье.
– А кто это?
– Мараг. – Ортнар сплюнул на труп. – Видишь, какие зубы. Хищник.
– Значит, не он съест нас, а мы его.
– Они невкусные, просто отрава.
– Ну тогда я у него хвост отрежу.
Ортнар усмехнулся:
– Хвост побольше тебя будет. Лучше отрежь коготь с задней лапы. Повесишь на шею рядом с ножом – чтобы все видели.
– Не прячется ли где-то второй? – спросила Армун.
Держа на руках младенца, она встала и отошла подальше. От трупа воняло.
– Не думаю, – ответил Ортнар. – Я видел таких, они всегда охотятся в одиночку. Должно быть, их запах отпугивает других мургу.
– И меня тоже, – проговорил Керрик, подходя к Армун и детям.
Ортнар остался на месте, держа копье наготове и глядя, как Арнхвит возится у туши. В это время вернулся Харл и стал с восхищением осматривать убитого марага.
– Дичи нет. Наверное, этот мараг распугал. Рядом большая тропа. На ней колеи травоисов.
– Свежие? – с надеждой спросила Армун.
– Старые, совсем заросшие. Я их с трудом разглядел.
Достав кремневый нож, Харл принялся помогать перемазавшемуся в крови мальчику отпиливать коготь.
На этот раз они шли медленнее. Несмотря на протесты Ортнара, Керрик настоял, чтобы вооруженный хесотсаном Харл держался рядом с ним. Керрик шел впереди с остальными, охраняя их от диких зверей.
Восемь суток они шли по следу, оставленному ушедшими на север саммадами. Однажды Харл догнал Керрика.
– Что случилось? – спросил Керрик, поднимая хесотсан.
– Ничего. Просто Ортнар велел сказать, что мы проскочили нужную тропу. Это недалеко.
Когда они подошли, Ортнар стоял, опираясь на копье. Он гордо показал на сломанную ветку, едва заметную среди других ветвей.
– Моя метка, с прошлого раза осталась. Нам сюда.
Ортнар пошел первым, остальным пришлось умерить шаг. Идти было недалеко – вдоль невысокого гребня, через мелкий ручей.
