именно то, что сказал, хотя я все еще не мог поверить, что боггарт может приготовить завтрак . . .

Когда он ушел, я поставил свечу на прикроватный столик и огляделся. На односпальной кровати, стоявшей у окна, лежали свежие простыни. Дождь барабанил по маленьким стекляшкам, стекая снаружи ручьями. Это выглядело так, как будто шторм наконец-то разразился.

И тут мое внимание привлекла стена в ногах кровати. Остальные три стены были покрыты чистой белой штукатуркой, но эта была старой, потрескавшейся и пропитанной дымом. Я снова взял свечу и придвинулся поближе, чтобы рассмотреть ее.

Кто-то что-то писал на ней. Нет-не просто один человек. Там было много имен, написанных разными почерками, может быть, тридцать или больше, некоторые написаны крупными жирными буквами, другие-маленькими и втиснутыми в свободные места.

Каждое из них было подписью.

Почему они написали здесь свои имена? Я присмотрелся внимательнее. Некоторые были действительно трудны для чтения. Одно из названий было относительно ясным, но довольно мелким.

Билли Брэдли

Интересно, как давно он нацарапал свое имя на стене и что теперь делает?

Затем мое внимание привлекло другое имя.:

Уильям Джонсон

И тут я все понял. Ведьмак Джонсон, человек, которого я поклялся спасти, должно быть, написал это, когда жил в этом доме. Это были имена всех учеников, прошедших здесь обучение. Они, должно быть, спали в этой спальне, один за другим, в течение многих лет.

Все они были мужскими, кроме одного . . .

Дженни

Я нахмурился. Это была еще одна шутка? То, что у ведьмака есть ученица, еще более маловероятно, чем наличие женщины-священника! Все знали, что для того, чтобы быть ведьмаком, нужно быть седьмым сыном седьмого сына – даже если мы в церкви отвергаем это как суеверную чепуху.

Внезапно я почувствовал смертельную усталость, поэтому задул свечу и забрался в постель, прислушиваясь к шуму дождя. Я подумал о ведьмаке Джонсоне, попавшем в лапы ведьмы. Я чувствовала себя плохо, лежа здесь в тепле и безопасности, в то время как он, вероятно, страдал или был мертв.

И все же я сделал для него все, что мог, сказал я себе. Я мог бы просто вернуться в аббатство и оставить его на произвол судьбы – аббат не стал бы меня за это винить. На самом деле, он, вероятно, предпочел бы это. Он приказал мне стать писарем Джонсона, но на этом наши отношения и закончились. Однако я был встревожен и чувствовал себя немного виноватым.

Мне потребовалось много времени, чтобы заснуть.

Глава 2: Комплименты Шеф-повару

Я внезапно проснулся, испуганный звуками какого-то спора между мужчиной и женщиной. Была еще середина ночи, и в моей комнате царила кромешная тьма – но я слышал крики, ясные как день.

Я внимательно прислушался. Неужели Мистер Уорд спорил с той женщиной, которую зовут Алиса? С той, что была ведьмой, о которой предупреждал меня мясник?

Если только в этом доме не живет кто-то еще, то так оно и есть, подумал я.

Затем я совершенно отчетливо услышал ее крик:

- Не сейчас! Только не сейчас! Что же ты за человек такой? Как ты можешь быть таким жестоким?

Я был озадачен. О чем же таком ужасном они могли спорить? Голос женщины звучал отчаянно и очень расстроенно.

Затем мистер Уорд немного повысил голос, и я впервые услышал, что он говорит.

- Мне очень жаль, Алиса, но меня не будет всего несколько дней – это мой долг. Как я могу отказаться?

- Твой долг-остаться со мной, Том. Это должно быть так же ясно, как божий день.

Вскоре все снова стихло. Мне показалось, что я слышу плач, но, может быть, это просто дождь стучал в окно. В конце концов я снова заснул.

Через несколько часов меня снова разбудил далекий звон колокольчика, и я тут же вскочил с постели. Мистер Уорд был прав – распорядок дня в аббатстве определенно помогает привыкнуть к предрассветным часам. Я поспешно оделся, так как ужасно проголодался и не хотел, чтобы мой завтрак остыл.

И какой же это оказался завтрак!

Дразнящий аромат еды заставил меня спуститься вниз по лестнице и войти в большую, вымощенную плитами кухню.

- Садись и ешь! - пригласил Мистер Уорд, который уже сидел за столом. - Это все, что мы съедим до наступления темноты. Я не собираюсь останавливаться по дороге.

Мне не нужно было второго приглашения. На моей тарелке стояли два больших блюда с беконом и сосисками, а также три яичницы. Там же лежал свежеиспеченный хлеб и намазанное на него масло. Этого было бы достаточно для четырех монахов! Это был пир, достойный самого аббата!

Я жадно принялся за бекон и сосиски. Они были очень горячими и восхитительными! В трапезной аббатства нам, послушникам, всегда подавали последним, и еда часто была едва теплой.

Некоторое время мы оба молчали, слишком занятые едой. Я остановился только для того, чтобы намазать маслом еще один ломоть хлеба, который тоже был очень вкусным. Мне было интересно, где сейчас находится "близкая подруга" Мистера Уорда Алиса, но я решил, что лучше не расспрашивать его о том, что я слышал прошлой ночью. Внезапно до меня донесся звук мурлыканья. Он исходил от коврика у камина, и я озадаченно повернулся к нему.

Затем, к моему удивлению, там что-то начало материализовываться, и я перестал жевать. Это был большой рыжий кот с единственным глазом. От другого остался только вертикальный шрам.

- Не смотри на него так пристально - посоветовал Ведьмак, не отрываясь от тарелки с едой. - Лучше всего продолжать есть и делать вид, что ты этого не заметил. Боггарты не любят, когда за ними наблюдают.

- Это тот самый домовой, который готовил завтрак? - Спросил я, мой голос едва больше чем шепот. - Как он мог это сделать? У него вообще нет рук!

- Ну, как ты, наверное, знаешь, домовые в основном невидимы, - ответил мистер Уорд. - Однако они иногда принимают облик животных, и это тот, что известен как кот-боггарт, хотя эта форма – только то, что он выбирает, чтобы показать людям. В свое первое утро в этом доме в качестве ученика я совершил большую ошибку, спустившись вниз слишком рано. Я вошел в кухню, когда домовой все еще готовил завтрак. Он был невидим, и сильно ударил меня по затылку. Я никогда этого не забуду – хотя могло быть и хуже! Так что не обманывайся – то, что ты видишь мурлыкающим перед огнем, не является его истинной формой.

Я кивнул и отвернулся. Он не выглядел очень опасным – подумал я, скорее как домашнее животное.

- А что он делает с