Мне казалось, что горничная должна поинтересоваться, куда я собралась. Однако она проявляет полнейшее равнодушие, продолжая прибирать комнату, а потому я со спокойной душой выхожу в коридор.
Больше часа брожу по помещениям, любуясь интерьерами, сравнивая их с вионскими. Рассматриваю украшающие стены картины, лежащие на полах ковры, стоящие в нишах вазы… Мило улыбаюсь придворным, которых встречаю не так уж часто. То ли заняты они все, то ли не принято без дела бродить по дворцу. А в итоге оказываюсь в обширном внутреннем дворике, где деловито снуют те самые томлинцы, что отсутствовали в королевских покоях. Толчея здесь страшная.
В общем, на этом моя несанкционированная экскурсия и заканчивается, потому что, едва я останавливаюсь в раздумьях, куда же направиться, ко мне тут же подскакивает служащий – молодой томлинец в светло-зеленой униформе.
– Вы заблудились, фисса? – услужливо интересуется.
– Нет, что вы, – смеюсь я, отрицательно качая головой. – Фисса просто ищет приключений на свою голову. То есть приятных впечатлений.
От моих слов юноша сначала теряется, а затем, все же сообразив, что это шутка, расслабляется. И даже улыбаться начинает.
– Хотите совет? – заразившись моей веселостью, хитро подмигивает. – Самое незабываемое впечатление вы получите, только прокатившись на краге.
Драк… Меня словно холодной волной окатывает. Горло сжимает спазм, слезы мгновенно наворачиваются на глаза, и я зажмуриваюсь, впиваясь ногтями в ладони, чтобы никто моих переживаний не заметил.
– Ведите! – приказываю служащему, заставляя себя через силу улыбнуться.
Нельзя. Нельзя отказываться и убегать от реальности. Отпустила же моя душа Тогриса, получив взамен Ликета. Значит, и Драка я должна отпустить. Если не замену ему найти, то хотя бы попытаться боль заглушить.
Крагиум – так мой провожатый назвал здание, где держат песчаных ящеров, оказывается огромным. Вернее, с поверхности его почти не видно – совсем невзрачный холм с широкими створками-воротами, а вот внутри… Широкая полость, где наездники и животные готовятся к выезду. Наклонный коридор-туннель, уходящий вниз далеко-далеко! По бокам от него просторные загоны-вольеры, в которых размещаются краги. Пещеры-склады с хранящимися в них запасами еды.
Внушительно! Но больше всего меня поражает запах. Пряный, острый, жесткий. Я, конечно, и от Драка его ощущала, но он ведь у меня был один, а тут больше ста животных.
– Здесь вентиляция не помогает, – словно извиняется томлинец, видя, как я принюхиваюсь, когда мы углубились в туннель на пару сотен шагов. – Дальше идти смысла нет, там все стандартно. Давайте вернемся и вы прокатитесь на краге.
Он разворачивается на выход, и я бы тоже пошла за ним, однако, услышав свистящий отчаянный крик-визг, сопровождающийся ощутимым «бумс!», от которого почва под нашими ногами сотрясается, притормаживаю.
– Что за шум?
– Мм… Это, похоже, из репродуктивного загона, – неуверенно отвечает мой спутник, провожая глазами рванувший к бунтующему животному обслуживающий персонал. – Видимо, случилось что-то. Там взрослые особи живут, на которых никто не катается. Они своих наездников потеряли, а новых принять не смогли. Обычно таких умерщвляют, но если они породистые, то оставляют для размножения. Идемте, не волнуйтесь, сотрудники справятся. Идемте-идемте.
Он повторяет эти слова, потому что я никак не могу заставить себя двигаться, словно меня держит что-то. В итоге я, конечно, иду, но постоянно оглядываюсь, не понимая причины, заставляющей меня смотреть назад. Может, это страх, что разъяренный краг вырвется на свободу? Рильмина мне в красках описывала, насколько они могут быть опасными в этом случае.
В помещении для подготовки к выезду меня уже ждет совсем небольшой, оседланный двойным сиденьем ящер и его наездница – молодая улыбчивая женщина в очень плотных штанах и совсем короткой, до середины бедра, юбке. Она принимается объяснять, как правильно сидеть, как держаться, в каких случаях немедленно ей сообщить о проблеме… Я терпеливо слушаю – совершенно незачем сейчас демонстрировать свою осведомленность.
В тот момент, когда томлинка, закончив меня инструктировать, первой забирается в седло (иначе краг точно взбунтуется), входные створки широко распахиваются и в пещеру вбегают шесть ящеров. Мощных, сильных, раза в два крупнее предназначенного мне для поездки. Они, притормаживая, шумно дышат и фыркают, загребая лапами песок. Когда останавливаются, их наездники спрыгивают, а служащие бросаются к животным, чтобы увести.
– Дайте мне руку. Я помогу вам… – начинает томлинка, но осекается, потому что ее голос перекрывает громкое восклицание одного из прибывших мужчин:
– Лина!
Он идет ко мне, на ходу расстегивая и снимая свободный плащ. Бросив его на руки служащего, снимает намотанный на голову шарф, наверняка защищающий от пыли и песка. Впрочем, я, еще до того как вижу лицо и фигуру томлинца, точно знаю, кто он. Потому что тело при первых же звуках его голоса отзывается тянущим томлением и учащенным сердцебиением. Ликет…
– Так и знал! – сетует мужчина, обняв меня за талию и прижав к себе. – Так и знал, что ты не удержишься и меня не дождешься.
Я судорожно пытаюсь сообразить, в чем меня обвиняют. От шока даже близостью столь желанного тела не пытаюсь воспользоваться.
– Я же просил потерпеть, неугомонная ты моя… – Одной рукой по-прежнему удерживая меня рядом, другой принц приглаживает мои волосы, заправляя за ухо выбившуюся короткую прядь. И смотрит расстроенно.
– Что значит – просил? – шепчу я, окончательно потеряв нить происходящего. – Когда?
В оранжевых глазах появляется такое же недоумение, что и в моих мыслях. Ферт несколько секунд молчит, что-то обдумывая, и наконец спрашивает:
– Сообщение не получила?
Когда я отрицательно качаю головой, он снова задумывается, а я начинаю потихоньку прозревать. Кто-то очень не хотел, чтобы мое отношение к ферту оставалось позитивным. И я даже догадываюсь, кто это мог быть. Хейола!
– Ну, мама… Что ж ты никак не успокоишься? – разрушая мои предположения, потрясенно шепчет Ликет и извиняется: – Я виноват, Лина. Не учел упорства моей матери.
– Ей не нравится ваш интерес ко мне? – интересуюсь спокойно. Меня куда больше волнуют руки мужчины, которые гладят меня по спине.
– Ей нравится Хейола, – говорит ферт. – Всех остальных она считает помехой ее и моему счастью. Я думал, время эту позицию изменило, но ошибся. Ладно, разберусь, – обещает. Бросив беглый взгляд на молчаливую свидетельницу нашего разговора, сдерживающую нетерпение ящера и дожидающуюся меня, просит: – Останься. Я так надеялся сам тебя покатать. Показать Томлин. Я бы сделал это прямо сейчас, но мой краг проделал долгий путь, ему нужен отдых.
– Хорошо, я подожду, – легко соглашаюсь. – Пусть отдыхает. Вы, наверное, тоже устали?
– Ну-у-у… – Ликет задумывается и кивает. Вот только отпускать меня не спешит, наоборот, обнимает еще крепче и шепчет на ухо: – Если я попрошу тебя побыть со мной, пока я привожу себя в порядок, согласишься?
– Нашли что спросить! – смеюсь я. – Мне все равно нечем заниматься. А так хоть какое-то развлечение.
– Хоть какое-то? – наигранно возмущается мужчина. – Ну, раз ты обо мне такого плохого мнения…
Он подхватывает меня на руки
