За неимением иного занятия я их рассматриваю – ведь впервые вижу тайанцев вблизи. И пусть лица мужчин закрыты цветными прозрачными щитками – у одного голубым, у другого светло-зеленым, – их волосы и черты видны хорошо. Изумительно ровные линии длинных носов, четкие контуры губ, изящный разлет бровей и невероятный золотистый цвет волос. Не песчаный, как у томлинцев, и не ярко-желтый, как у шенориан, а именно золотой, искрящийся, переливчатый. Да и фигуры у них не менее эффектные. В меру высокие, пропорционально сложенные… Очень красивая раса!
И это ведь рядовые ее представители! Представляю, как же прекрасен король…
– Плес Феш ол’Лон приглашает вас на аудиенцию, – неожиданно громко провозглашает вернувшийся провожатый. Широко распахивает двери, прикладывает руки к груди и кланяется.
Изумрудный зал, в котором мы оказываемся, поражает воображение ничуть не меньше внешности тайанцев. Четкое ощущение, что мы находимся внутри огромного кристалла. Свет, льющийся сквозь грани, преломляется, отражается, дробится, наполняет помещение невероятной световой гаммой. Шпилеобразный потолок уходит в какую-то необозримую высь, а на небольшом возвышении стоит золотой трон с красной обивкой сиденья. Пустой. Короля на нем нет.
Мы терпеливо ждем, всматриваясь в игру света, пока позади не раздается приятный мягкий голос:
– Как же хитро переплетаются судьбы!
Обернувшись, я встречаюсь взглядом с огромными голубыми глазами, обрамленными длинными ресницами, и понимаю – король не просто прекрасен, он бесподобен! Перед таким совершенством хочется склониться и признать, что мы все совершенно невзрачные, нескладные, лишенные изящества и грации.
– Приветствуем и просим прощения за неожиданный визит, – именно это и делает Эйрон, уважительно наклоняя голову.
– Можно ли назвать неожиданным появление тех, кого давно ждешь? – улыбается ол’Лон. Неспешно поводит руками, убирая с предплечий закрывшую их белоснежную ткань длинных широких рукавов, и соединяет пальцы рук перед собой.
– Мы предполагали, что вам о нас сообщат сразу, как только появимся в вашей звездной системе, – тактично отвечает Эйрон.
В ответ Плес смеется – легко, весело, переливчато. Музыка, а не смех, честное слово!
– Вам сложно принять способность предвидения? Странно. Ведь вы пришли именно за этим.
Он покровительственно улыбается. И снова мой племянник, на правах негласного начальника нашей делегации, отвечает за всех:
– Вы правы. Но у нас к вам не только просьба, но и предложение.
– Предложение я выслушаю позже, а просьбы… – Тайанец, почему-то изменив единственное число на множественное, опускает глаза и замирает, словно к чему-то прислушивается. – Они зависят от того, что вы хотите.
– Было бы интересно получить предсказания, – неожиданно подает голос Рестон.
Говорит он громко, грубовато, диссонансом нежному воркованию ол’Лона, но тайанец не на это обращает внимание, а на суть.
– Не-э-эт… – с придыханием тянет. И повторяет: – Что вы хотите.
Смотрит он при этом на всех по очереди, не останавливаясь на ком-то конкретном. И лишь выдержав паузу, которую никто не решился прервать, впивается глазами в мое лицо.
– Вы, – теперь уже точно обращается только ко мне. – Хотите…
– Возродить империю, – заключаю я, потому что он ждет продолжения.
Плес качает головой, словно укоряя. Мол, не то говоришь.
– Вы хотите мне что-то подарить, – подсказывает и ждет, когда я торопливо поставлю на пол наплечную сумку и вытащу из нее контейнер-упаковку. – Оправдывая ожидания… – улыбается, принимая дар, но неожиданно не договаривает. Лицо его каменеет, превращаясь в холодную маску. Живыми остаются только губы, с которых срывается: – Былое воскресить – задача нелегка. И путь не тот, и жизнь не та. Пусть боль и будет глубока, с ней поборись, коснись кольца, не обретая нужного лица.
Остекленевшие глаза, которые все это время смотрели словно сквозь меня, оживают. Король, моргнув, шумно вздыхает: «Своеобразно, однако…» и сосредотачивается на Эйроне.
– А вы?.. – смотрит столь же испытующе.
– С вами останется моя искренняя благодарность и желание. Ваше желание, которое я исполню, – уверенно говорит принц.
– Обещания на грани… – облизывает губы ол’Лон, словно пробует слова на вкус. И вновь впадает в транс, сообщая: – Дорога чести хороша, и триумф ждет, но все ж наплачется душа. Кровавый след впитает только время, нести тебе придется это бремя.
Эйрон, хоть и старается не выдать своих чувств, все равно заметно бледнеет, а Плес, сочувственно на него посмотрев, поворачивается к Ликету.
– Я, в общем-то, не планировал… – теряется тот, скосив глаза на Хейолу, которая спряталась за его плечом. – Мне будущее и так понятно.
– Наивность восприятия… – тихо смеется король. И пугающе резко прекращает, вновь превращаясь в суровую каменную статую. – Не ждать и получить. Есть повод возгордиться. Не следует спешить в попытке ошибиться.
Пока Ликет ошарашенно моргает, пытаясь хоть что-то понять, тайанец изучает взглядом девушку, затем шенорианина, задумывается и говорит уже без предисловий, глядя в пол:
– Судьба сплела. Не оттолкнуть и не сбежать, принять как данность и понять.
Не знаю, как остальным, а мне так и остается неясным, кому из этих двоих предназначалось предсказание. Но король на этом аудиенцию завершает и устало извиняется:
– Прошу прощения, несколько трансов подряд даже у меня отнимают много сил. Вас проводят в отведенные покои. О предложении поговорим завтра.
Понимая, что на самом деле получили больше, нежели рассчитывали, мы уходим из зала. На выходе нас ждут – каждого гостя теперь сопровождает личный охранник-проводник. Даже Хейолу, которая попыталась было прилипнуть к Ликету и пойти с ним в отведенную ему комнату, настойчиво попросили остаться в той, которую предназначили для нее.
Отведенное мне жилище сияет бело-синей чистотой. Словно я в ледяном дворце на Ле, а не на жаркой Тае. Здесь прохладой веет от прозрачно-голубых стен, темно-синий потолок напоминает о вечерних сумерках, ажурная мебель усыпана сверкающей крошкой изморози, а на полу лежит объемная снежная масса.
Впрочем, прохлада приятная, сумерки не сгущаются, изморозь держится крепко и имеет исключительно декоративный эффект, а снег на поверку оказывается ковром с очень высоким, тонким и оттого пушистым ворсом.
Находиться здесь приятно, и я сбрасываю на пол сумку, снимаю обувь и босиком отправляюсь изучать территорию. Кроме холла обнаруживаю уютную спаленку, ванную комнату, небольшую столовую и выход на балкон – длинный, широкий, видимо опоясывающий здание по периметру. Вид с него открывается красивый: идеально круглое озеро в хаотично-художественном обрамлении вздымающихся вверх кристаллов.
– Тоже вышел, не удержался? – раздается за спиной знакомый голос Эйрона.
– Мне интересно, – пожимаю плечами, отталкиваясь от гладкого поручня, ограждающего невысокий парапет.
– Ты заметил? Нас только на выходах из комнат охраняют, а здесь никто ничего не контролирует.
– Я не выглядывал в коридор, – смущенно отзываюсь, сообразив, что для мужчины не позаботиться о безопасности – верх безответственности.
– Эх, Лин, сколько же тебе еще учиться! – сокрушенно качает головой принц. – Ты отличный малый, но такой… беспомощный!
Я предпочитаю промолчать, и Эйр тоже молчит, всматриваясь в даль.
– Скажи, что ты о сделанном предсказании думаешь? – неожиданно спрашивает.
– Вашем? – уточняю, потому что обсуждать свое мне не хочется. И поскольку Эйрон кивает, говорю: – Мне показалось, король имел в виду, что притязания законны. И что трон вы себе вернете. Но ваши враги будут делать все, чтобы вас
