– Знаешь, я тебя понимаю, мне бы подобное отношение тоже не понравилось. И твоя молодость и неопытность в данном случае не могут считаться оправданием.
Я приглашающе повожу рукой, и томлинец заходит в каюту, с любопытством обегая глазами бежевые стены с темно-коричневыми разводами, черный глянцевый пол и ровный, идеально белый потолок. Чуть дольше задерживает взгляд на мебели – строгой, без излишеств, и с уважением хвалит:
– Хороший дизайн. Аскетичный. Для военного корабля как раз то, что надо.
– А у вас не такой? – не удерживаюсь от вопроса, усаживаясь на край кровати. Ликет, как и Рестон, занимает кресло и, пожав плечами, сообщает:
– Чуть более мягкий, уютный. Мы, видимо, больше тяготеем к комфорту, чем шенориане. Прости, я не в курсе, как с этим у вионцев.
– Мм… – Я задумываюсь. – На настоящих крейсерах я не бывал, а у контрабандистов все было совсем строго и просто.
– А ведь теперь есть возможность, – хитро прищуривается ферт, подтягивая чуть выше рукава черной форменной куртки с желтыми вставками. – Я имею в виду – побывать. Аж шесть сдавшихся кораблей в наличии – смотреть не пересмотреть!
– Да, надо будет успеть полюбопытствовать, пока принц Эйрон не повел эту эскадру к Виону, – соглашаюсь я. – Но ведь он только после окончания визита к Плесу Феш ол’Лону полет планирует. Так что есть еще время.
– Ты с ним не полетишь?
– Не знаю, – отвечаю честно. – Все будет зависеть от того, какое предсказание получу.
– Поэтому и подарок готовишь? – косится на яркую коробку Ликет. – Чтобы прогноз был оптимистичнее?
– Предрассудки! – строго отрезаю я. – Таянцы свой дар не могут контролировать, он спонтанно проявляется и уж точно от вознаграждения не зависит. Но приятное-то сделать можно?
– Можно, конечно, – легко соглашается томлинец и неожиданно интересуется: – Нам лететь еще шесть часов. Чем заниматься будешь? Ничем? Скучать, что ли? – удивляется, когда я развожу руками и, решительно оттолкнувшись от сиденья, практически приказывает: – Идем-ка, я тебя кое с кем познакомлю.
Отказываться я смысла не вижу, скорее даже наоборот – новые знакомства это всегда интересно. Потому, схватив стоящие у кровати ботинки, натягиваю их и замираю.
– Надевай эти, – смеется ферт, словно угадав причину моей нерешительности. – Больше гравитацию не отключат. Незачем. Кстати, а почему ты не носишь гравиботы? – интересуется, пока мы идем по коридору. – Ну ладно бы корабль был пассажирский, но он же военный. Тут всякое случиться может.
– Они тяжелые, – нехотя признаюсь. Я, конечно, вроде как мужчина, но…
– Тебя еще и в физическом смысле не развивали? – потрясенно выдыхает мой спутник. – У меня в голове не укладывается. Ладно, вот будет возможность, тогда…
Что именно «тогда будет», узнать мне не удается. Ликет фразу обрывает. Да и мы уже пришли – с тихим шорохом сдвигается в стену дверь в кают-компанию.
Шагнув внутрь следом за широкой спиной в черном кителе, слышу радостные восклицания:
– А вот и наш ферт наконец-то!
– Что так долго?
– Присоединяйтесь, мы как раз новый раунд запускаем.
Однако едва я выглядываю из-за плеча принца, как все замолкают. И я вижу шестерых томлинцев, сидящих вокруг игрового стола.
– Знакомьтесь, это Лин Эвон, – разносится в помещении уверенный голос Ликета, а на мои плечи ложится его рука, вытаскивая из-за спины на всеобщее обозрение. – Отличный малый, хоть и вионец. Не смотрите, что хиленький, зато решительный и стойкий: не побоялся в одиночку отправиться в путешествие, перед де’вРоном не унизился, сам Дацам об него зубы обломал… гм… самую малость с моей помощью. Ну что? Примем юношу в компанию?
О моем родстве с Эйроном ничего не сказал, и я ему была за это благодарна. Намного приятнее, когда тебя принимают за твои собственные заслуги, а не потому, что ты чей-то протеже.
– Конечно примем, не вопрос!
– Раз хороший парень, чего нос-то воротить?
– Тащите его сюда, ферт, будем щупать, может, он и не хиленький вовсе, а только притворяется! – беззлобно шутит самый молодой из всей компании.
Смех… Смех это всегда замечательно. Снимает напряжение, объединяет, заставляет смотреть на мир проще. Вот только смеются не все. Увлеченная мужской компанией, я не сразу замечаю забившуюся глубоко в кресло девушку. Обращаю внимание, лишь когда ищу глазами Ликета, который, оставив меня, отошел к ней.
Темно-серое платье, ноги, убранные под себя, руки, стиснутые в замок и прижатые к подбородку. Песочного цвета волосы заплетены в такую тугую косу, словно ее хозяйка боится, что из нее выбьется хоть один волосок. На лице, в принципе красивом, хоть и пересекает щеку едва заметный заживший шрам, ни намека на веселость, а в глазах… В оранжевых глазах – настороженность, страх.
– Ты как, милая?
Несмотря на разговор мужчин, я слышу тихий, заботливый голос. Такой непохожий на привычный игривый говор томлинца, что мне становится не по себе. Он сейчас говорит как… Тогрис! Даже интонации те же – мягкие, деликатные, завораживающие.
Вот только слова предназначаются не мне. И потому завладевшая моим телом нервная дрожь превращается в жаркую волну. Окатывает с головы до ног, душит и раскаляет воздух, лишая связности мыслей. Оставляет после себя лишь тоскливую пустоту, которая постепенно заполняется недоумением и даже возмущением. Почему ферт с ней так обращается?! И по голове ласково гладит! Нет, понятно, что это Хейола, та самая, которую он летал спасать. Но почему сразу «милая»? Она же бывшая неофициальная любовница, причем даже не возлюбленная!
И все же я нахожу в себе силы задавить недостойные порывы. Он правильно делает, стараясь ее поддержать. Ведь невооруженным взглядом видно, как девушке плохо.
Заметив, что я на них смотрю, ферт мне кивает и глазами показывает, что можно подойти, а я только теперь понимаю, что он имел в виду, когда говорил про новое знакомство.
– Хейола, это Лин. Не бойся, он тебе будет только другом.
– Привет, – доброжелательно подхватываю я, опускаясь перед девушкой на корточки. – Мне очень приятно с тобой познакомиться.
Она не отвечает. По-прежнему смотрит испуганно и даже еще глубже в кресло забивается, хотя, кажется, дальше некуда. И дышит тяжело, часто.
И все равно я ей улыбаюсь, подбадривая, и поднимаюсь, взглядом выразив Ликету свое бессилие помочь. Знала бы причины…
– У пиратов своеобразное восприятие женщин чистых рас. – Он мне именно их и озвучивает вполголоса, отведя под руку в сторону. – Только к таким же, как они сами, смескам, отношение уважительное, а остальных отщепенцы не жалеют и дети от них им не нужны.
От его слов у меня холодеет в груди. И то самое краткое: «наша любовница», которое Ликет услышал из уст пирата, передав мне, предстает в совсем ином свете. Я ведь думала, все в рамках стандарта: привязка, любовник, расставание, новая привязка, новый любовник… Потому и число множественное. Но на самом деле все куда страшнее! Сначала пережить насилие и от этого потерять возможность стать матерью, а потом на долгие годы стать постельной игрушкой для любого, кто тебя
