– Мои планы… – Эйр меня отпускает и уходит к дивану, чтобы сесть. – Рестон, ты же не думаешь, что я должен прямо сейчас без раздумий рвануть на Вион?

– Это было бы самой большой глупостью, – дергает в усмешке одним уголком рта шенорианин. – Поддержки одного Шенора мало для вмешательства во внутреннюю политику Виона.

– Тогда откуда сомнения в том, куда и с кем я полечу?

– Вы будете путешествовать с нами! – все же не удерживаюсь и восклицаю восторженно, но быстро вжимаю голову в плечи, увидев порицание во взгляде л’Рошона.

– Да, Лин. Не могу я бросить того, кто заставил меня вспомнить о том, кто я есть, – широко улыбается Эйрон и переводит взгляд на второго собеседника. – Рестон, думаю, тебе не нужно так уж сильно давить на мальчика. Да, ему многому нужно научиться, чтобы стать настоящим мужчиной, но мне очень приятна его яркая непосредственность. Пусть хотя бы с нами чувствует себя свободно и легко.

В ответ шенорианин выразительно разводит руками. Мол, если таково желание принца, разве я могу спорить? Но я все равно принимаю вид сосредоточенный и собранный – пусть видит, что для меня это не игра.

Я на самом деле понимаю, насколько все серьезно. И знаю, как тщательно король Ер подошел к вопросу сборов в дорогу, выделив нам настоящий боевой крейсер. Мы не раз обсуждали вопросы охраны, но все же сошлись во мнении, что одного корабля будет достаточно. Легче уходить от преследования, не надо ни с кем согласовывать маневры, да и подозрений вызовет меньше – кому понравится, когда к твоей планете приближается вооруженная эскадра? Тогда нас точно примут за завоевателей. А мы ведь хотим остаться нейтральной стороной. Наша миссия – разведка. Именно та, которую я себе ставила, когда договаривалась с Вирсом.

И вот теперь, поднимаясь на борт, вернее, переходя на корабль из маленького шаттла, поднявшего нас с поверхности Шенора в космос, я испытываю ощущения невероятно знакомые. Словно все повторяется. Коридоры и палубы. Каюта. Полет. Ожидание.

Правда, и отличий немало. Нет здесь столовой с кабинками-репликаторами общего пользования – в каждой каюте своя, отдельная. В команде я уверена – никто из шенориан не позволяет себе грубить гостям. И я теперь не одна! Мне есть на кого опереться, у кого спросить совета. В конце концов, просто поболтать. Хотя, конечно, чаще всего разговоры заканчиваются обучением.

Эйрон почему-то решил, что я плохо знаю дворцовый этикет, поэтому прочел мне едва ли не полный курс. А Рестон сделал упор на психологию восприятия и, оставаясь со мной наедине, ворчал, что мужчина из меня как из астероида комета.

Но я на них не обижаюсь. Шенорианин относится ко мне как к собственному ребенку и бурчит совершенно добродушно, по-отечески. А принцу, сто пятьдесят лет проведшему вне родного дома и уже отчаявшемуся вернуться, самому полезно вспомнить все нюансы придворного общения. Ну и узнать хоть что-то о том, кто занял его законное место.

– Убрали все, что связано с семьей ди’Донов? – Эйр, который опирается бедром о край стола, почти сидит на нем, морщит нос и хмурится, слушая мой рассказ об экскурсии во дворец. Перевирание истории его злит ничуть не меньше, чем то, что Латал сделал с ним лично.

– Картины, упоминания… Я сам видел, вернее, не видел ни одного портрета наших предков. Теперь о них молодое поколение не знает, а старое, конечно, помнит, но вряд ли решится открыто говорить и обвинять короля в сокрытии фактов. Потому что их тут же ликвидируют как подрывающих авторитет де’вРонов.

– И при таком раскладе ты имел неосторожность попасться на глаза Латалу… – качает головой принц. – Немудрено, что на тебя открыли охоту. Одно дело, если хранитель сидит тихо, там, где ему положено, и совсем другое, когда высунул нос и оскалил зубы. А ты, решив улететь с Виона, именно это и сделал.

Радуясь, что Эйр не знает о бредовом предположении Дацама об отцовстве, я развожу руками и отступаю к иллюминатору, закрытому ставней. Пейзаж на ней шенорианский – ночь, кратеры, падающие звезды; а за ней, то есть за слоем трипслата, – марево подпространства, которое выбросит наш крейсер в системе Эпсона.

Тайанцы… Именно они – наша первая цель, которую мы так долго выбирали с королем Ером. И пусть Тая никогда не была планетой-столицей, но дар предсказания, которым владеют ее жители, поможет понять, в каком направлении действовать дальше. Надеяться исключительно на военную мощь или можно рассчитывать на дипломатию? Предлагать ли объединяться всем или только тем, кто когда-то был в составе империи? Ждать ли быстрых результатов или все затянется на долгие десятилетия…

– Переживаешь за своих родных? – по-своему трактует мое молчание племянник. – Не стоит. Пока они живут в своем доме и пока де’вРон надеется жениться на Идилинне, им ничто не угрожает. Ведь, кроме твоей матери, никто не может о спящей наследнице позаботиться. Тем более ты улетел.

Насчет Сейлиссы он прав, она действительно защищена. Но Ваймон… Он уязвим как никто другой. И я за него на самом деле волнуюсь, зная, как Латон расправился с мужем матери Сейлы. Хотя, конечно, если в планах самозваного короля уничтожить меня, то Ваймона не тронут, пока у Сейлиссы не родится еще один ребенок, иначе старый замок и наследница останутся без присмотра.

– Завтра мы выйдем в открытый космос, – продолжает Эйрон, огибая стол и усаживаясь в кресло. – Сменится окружение, у нас появятся новые заботы, и тебе некогда будет переживать. Действие – лучший лекарь от тревожных мыслей. А сейчас иди к себе, отдохни, еще раз подумай, какие вопросы задашь королю Плесу Феш ол’Лону.

Он остается работать в своей каюте, а я направляюсь в свою. Вот только вместо раздумий сажусь перебирать свои сокровища. Я ведь так и не выбрала, что именно преподнесу тайанскому королю в знак благодарности за оказанную услугу. Ер четко предупредил, а Рестон подтвердил: не одаришь – обидишь кровно, о дальнейшем сотрудничестве можно будет забыть. Тайанцы миролюбивы, но злопамятны. И вообще себе на уме, с ними сложно вести дела.

Пересмотрев все, в итоге решаю пожертвовать столовым набором. Он уникальный, наверняка единственный в своем роде и очень изящный – тонкий, почти невесомый, отливающий лазурью металл в сочетании с перламутровыми вставками из скорлупы яиц мий о’утахов. И если первый добывают на самом Вионе, то вторые – с Торманжа, только там водятся эти массивные гиганты. Я даже представить себе не могу, как скорлупа попала к вионским мастерам. Тоже контрабандой, наверное.

Аккуратно упаковав подарок, занимаюсь собой и ложусь спать, а утром…

Утром просыпаюсь от резких толчков, сопровождающихся гулом и вибрацией. Некоторое время лежу, в недоумении прислушиваясь – странный эффект выхода из подпространства для такого мощного корабля. По идее, переход едва заметный должен быть. И куда более быстрый. Или же… Или причина в другом!

Подпрыгиваю на кровати и спешно бросаюсь одеваться. Брюки, ботинки, уплощающий