– Идилинна, надеюсь, вас не сильно расстроила эта некрасивая сцена? Рильмина замечательная девушка, надежная, умная, образованная, из хорошей, уважаемой на Томлине семьи. Да, не всегда думает, прежде чем говорит, но потом ей самой становится стыдно за свою несдержанность.
Моей ладони нежно касаются пальцы мужчины, и я наконец прекращаю изучать неспешно удаляющуюся девичью фигурку, возвращаясь взглядом к принцу. В его глазах снова лишь забота и волнение, а голос настолько обволакивающе мягкий и уютный, что мне, невзирая на присутствие свидетелей, хочется, как вчера на смотровой площадке, пересесть к нему на колени и оказаться ближе. И все же я остаюсь на месте. Лишь протягиваю томлинцу и вторую руку, показывая, что уж на этот контакт сегодня он точно может рассчитывать в полной мере.
– Я доверяю вашему выбору, ферт Тогрис. Вы несомненно действуете в моих интересах. И в интересах империи.
А что еще я должна была сказать? Укорять принца в том, что он навязал мне девицу, не соблюдающую правил субординации? Ссориться перед расставанием, а потом долгие месяцы, а то и годы мучиться? Проще уж сделать вид, что меня все устраивает, и найти общий язык с Рильминой. В конце концов, она ведь не моя нянька. И даже не наставница по этикету. Всего лишь компаньонка и воспитатель крага. Вот кому-кому, а ящеру до деликатности обращения точно не будет никакого дела. Боюсь, как бы, наоборот, не пригодилась резкость томлинки. Какое-то у меня нехорошее предчувствие, что другого тона краг просто не воспримет…
Всех покоряет вновь и вновь большое чувство с именем…
Любовь.
– Драк! Ты… Ты безмозглая скотина! Ты вообще в курсе, сколько за свои несчастные полгода жизни сожрал жиралей? Хотя бы чередовал их с агралями! Ах, ну да! В гидрариуме же мокро! Туда твоя благородная сухая шкура лезть не намерена!
Рильмина, задыхаясь от возмущения, читает нотацию крагу, который при нашем появлении прекратил жевать и прижался к земле, делая вид, что его тут нет. Увы, пытаться слиться с зеленой травой для ящера песочного цвета занятие бессмысленное. Наверное, поэтому малыша не хватает надолго. Он фыркает, встряхивает шипастой головой, избавляясь от перьев, прилипших к мордочке, и, наступив лапой на изодранное тельце, вновь принимается за пиршество. Возможно, он просто понял, что, кроме выговора, никакого наказания не получит?
Ему ведь не впервой в аэрариум наведываться. Причем он постоянно изобретает новые пути проникновения, и попытки изолировать жиралей оказываются бессмысленными. Первый раз банально прошмыгнул незамеченным между ног смотрителей, когда те закрывали загон на ночь. Утром шесть тушек лежали бездыханными – съесть Драк успел лишь одну, и то частично, потому как сытый был. Его ведь кормят до отвала.
Естественно, после этого следить за дверьми стали тщательнее. Не помогло. Краг подкоп сделал. Потом еще один, в другом месте. Когда нижнюю часть загона углубили, забрался по вьюнам, оплетающим стены, и влез в оконный проем под крышей. Пришлось и этот путь закрывать решетками.
Преграда не остановила охотничий азарт крага, который вошел во вкус. Он как раз летать начал и самым наглым образом при свете дня и на глазах у всех завис над крышей, а потом всей массой (которая, несмотря на небольшой размер, была не так уж мала) рухнул вниз. Перекрытие, само собой, не выдержало, в отличие от шкуры крага, на которой не осталось ни царапины. О сохранности не успевших взлететь жиралей можно ничего не говорить. Как и о том, что из моей спальни Драк, которого пришлось там поселить, чтобы он ко мне привык, исчезает не менее изобретательно. Вот вчера, например, когда мы спать ложились, ящер безмятежно сопел в своем углу. При этом утром его там не оказалось, несмотря на закрытые двери и окна. Как он выбрался, осталось загадкой. Впрочем, пока невыясненным был и способ, которым Драк проник в аэрариум. На первый взгляд никаких разрушений в нем нет.
Недоумение наше длится недолго.
– Конвейерная труба для подачи корма, – вздыхает остановившийся рядом смотритель загона. – Он в нее как-то втиснулся. Похоже, всю ночь лез. А защитную решетку своей массой выдавил. Придется и ее укреплять.
– Если он будет есть с таким аппетитом, то не придется. В следующий раз он там застрянет, – рассудительно замечает Вария.
– Хорошо бы понять, почему его к жиралям так тянет, – подхватывает Ваймон.
– У него к ним любовь. Неистребимая, – хмыкает Рильмина.
– Но ведь ты говорила, что на Томлине никаких других животных нет. И краги питаются, обкусывая мясистые плоды растений. Откуда тогда такой сильный охотничий инстинкт? – не выдерживаю я.
– Понятия не имею, – пожимает плечами томлинка. – Может, когда-то давно животные были? И краги их всех пожрали? А потом вынужденно на другую пищу перешли.
М-да… Хорошо что не на самих томлинцев. Похоже, двуногих наездников краги рассматривают как несъедобных. По крайней мере, Драк никого из нас ни разу не попытался укусить даже играючи.
– Ну и что нам делать? – в который раз пытается найти решение Ваймон. – Может, все же на цепь посадим?
– И все испортим, – уверенно отвечает Рильмина. – Краги больше всего на свете личную свободу ценят. Закрытые помещения еще переносят, если рядом с ними будущий наездник, а в остальном… Стоит один раз его ограничить, и все. Больше никого к себе не подпустит. Никогда.
Несколько минут мы молча смотрим, как Драк, жмурясь от удовольствия, с аппетитом глотает мясо и шевелит толстым у основания, коротким хвостом, покрытым роговыми пластинами. А потом умиротворенно отрыгивает, переступая коротенькими ножками. Смотрит на нас ярко-желтыми глазами с узким вертикальным зрачком, останавливает взгляд на мне, издает совершенно милое «ур-р-р» и уверенно подходит, чтобы… Ну да – вытереть свою наглую, перепачканную в крови и перьях мордочку о мою юбку. И решительно улечься в траву… Спать. Устал от непосильных трудов, видимо.
– Ольс, – я разворачиваюсь к смотрителю, – пожалуйста, отнесите Драка в мои покои. А я к папе пойду. Попробую уговорить его временно отправить большую часть жиралей в Вагдрибор. Легче будет следить за сохранностью оставшихся.
– Вам сменить платье нужно, – мягко напоминает Вария.
– Непременно, – соглашаюсь, кивая фрейлинам. – Идемте.
– Подожди, Идилинна, – останавливает меня Ваймон. – Тебе же достаточно помощи одной Рильмины? Мне с Варией нужно поговорить.
Вот как? Интересно, о чем? И почему так срочно?
Вспоминаю, что брат утром сам заглянул к нам в спальню, чего раньше никогда не делал. Наверное, как раз и хотел попросить о личной беседе. Вот только исчезновение Драка нас отвлекло. Ну а в том, что наперсница не в курсе, я даже не сомневаюсь – на ее лице удивление не меньшее, чем у меня. Впрочем, причин для отказа я не вижу, поэтому разрешаю:
– Хорошо. Идем, Рильмина.
Томлинка, в глазах которой светится неприкрытое любопытство, послушно следует за мной, оглядываясь на оставшуюся пару. Однако едва
