– Зато, если к вам обращаются только по имени, указание подчеркнет статус, – не оставляет попыток его убедить томлинец. Однако оппонент лишь на мгновение задумывается, а затем презрительно кривит лицо и сокрушенно вздыхает:
– Бесполезная дискуссия. Все равно ведь протащите эту чушь в законодательство при первой же возможности. А она у вас точно будет. Вам повезло, цу’лЗар, но лишь потому, что наследница слишком юна. – Он неожиданно переключается на меня, впиваясь взглядом в лицо. – Эх, милая Идилинна, что ж вы так опрометчиво цените в мужчинах лишь молодость, веселость и привлекательность, забывая о житейском опыте, мудрости?
– И способностях, – хмыкает лансианин.
Невольно посмотрев на него, я замираю в изумлении. В руках ош’Лака камень такой величины, который вряд ли может поднять обычный мужчина. А он его держит легко, словно тот вообще ничего не весит. Подходит к краю уступа, но, вместо того чтобы бросить с размаха, просто толкает вперед.
Я забываю как дышать. Приоткрыв рот, смотрю, как гигантский кусок скалы плывет по воздуху, а вздымающиеся волны лижут его своими кончиками, словно приглашая упасть. Он и падает в итоге, наконец обретая ту массу, которую имеет. Уходит под воду, формируя огромную воронку, самую большую из всех, что мне доводилось видеть. А когда она схлопывается, в воздух взметывается столб жидкости и брызг. До нас они не долетают только потому, что расстояние немаленькое.
– Вот так как-то, – гордо резюмирует лансианин, опуская руки, которые все это время держал повернутыми ладонями к камню. И я лишь после этого вспоминаю про гравитационные потоки, которые эта раса умеет контролировать.
Впечатляюще, ничего не скажешь. Только теперь на это как-то надо отреагировать… Нет, не «как-то», а очень дипломатично. Чтобы никого не обидеть. Иначе от наставниц выговор получу, ведь они последний год именно на этикет общения упор делали.
– Спасибо, Ром Олиин ош’Лак. Мне очень понравилось. Однако для империи все способности важны, между ними нет принципиальной разницы, даже если проявляются они не столь эффектно. А мудрость… – Бросив краткий взгляд на прищурившегося ли’Тона, я заглядываю в лицо понурого томлинца и улыбаюсь, чтобы почувствовал, на чьей я стороне. – Мудрость со временем приходит ко всем.
– Согласен. Очень правильная позиция, – неожиданно громко звучит еще один голос, и я с облегчением вздыхаю. Наконец-то можно расслабиться и предоставить общение с гостями брату. Он у меня опытный, взрослый и вообще помогать обязан…
Ваймон меня не разочаровывает. Незаметно подталкивает к нам Варию, которая пришла вместе с ним, и сообщает:
– Прошу прощения, но моей сестре нужно вернуться во дворец. Время позднее. Тогрис, прошу вас сопровождать девушек, а я останусь и составлю компанию нашим уважаемым гостям.
– Мы тоже уходим, – недовольно отзывается цессянин.
– Значит, провожу до посадочной площадки, – ничуть не тушуется брат. – Ваши вещи уже доставлены на корабли. Другие делегации два часа как отбыли…
Мысленно хихикая, я вкладываю пальцы в ладонь Тогриса, другой рукой цепляюсь за локоть фрейлины. Все! Домой! Хватит с нас «позитивных» эмоций.
Идем мы молча. Вария, похоже, стесняется, я не считаю нужным в ее присутствии обсуждать произошедшее, да и Тогрис, видимо, тоже. Впрочем, поглядывает на меня кавалер с нетерпением. Вария это видит не хуже меня, поэтому, едва оказываемся в коридоре первого уровня дворца, тактично отворачивается, делая вид, что ее увлекло что-то интересное за окном. Мужчина, пользуясь предоставленной ему возможностью, склоняется к моему виску и шепчет:
– Спасибо, Идилинна. Вы были бесподобны.
– Мы завтра увидимся? – улыбаюсь, потому что от комплимента и ненавязчивой легкости, с которой его пальцы гладят мои, на душе становится так приятно.
– Обязательно, – обещает кавалер. – У меня есть еще несколько дней, чтобы провести их с вами, прежде чем вернуться на Томлин.
Если ты устал играть, то ложишься на…
Кровать.
Рассматривая витраж на потолке – темный, потому что ночь уже давно наступила, а освещение в спальне, можно сказать, никакое, – ловлю себя на том, что глаза упрямо отказываются закрываться. А еще я совершенно глупо улыбаюсь: воображение мое не желает отпускать образ Тогриса, постоянно возвращаясь к нашему с ним общению. В общем, вместо того чтобы спать, память смакует произошедшее и предвкушает приятные впечатления завтрашнего дня.
И, похоже, не я одна сегодня такая «несчастная». Фрейлина тоже не в ладах с собственным сознанием. Раз перевернулась. Другой. Еще раз…
– Не спишь?
Приподнимаюсь на локте, чтобы видеть девушку, свернувшуюся клубочком на кровати, стоящей у противоположной стены спальни.
Услышав вопрос, Вария откидывает одеяло и садится. Она не имеет возможности рассмотреть меня в темноте. Зато мне сложно не заметить отнюдь не самое счастливое выражение ее лица.
– Я вас разбудила? – виновато звучит тихий голос.
– Нет, я тоже уснуть не могу, – успокаиваю фрейлину и, решив, что момент благоприятный, интересуюсь: – Чем ты занималась, пока я с Тогрисом гуляла?
– Мы с Ваймоном за вами наблюдали. На второй террасе сидели, там хороший обзор смотровой площадки.
– Подсматривали, значит, – не удерживаюсь от смешка.
– Ваш отец приказал следить, – оправдывается фрейлина. – И он оказался прав, вам ведь потребовалась поддержка. Мы сразу спустились, как только увидели, что гости к вам направились.
– Ну да, вряд ли папа не доверял Тогрису, скорее вот таким… – не договорив, замолкаю, потому что есть другой вопрос, который не дает покоя. Именно его и задаю: – Вария, а Ваймон тоже тебе руки целовал? На руках носил?
– Нет, что вы! – пугается девушка. – Я ведь ему никто. И… это я его люблю, а не он меня.
Голос дрожит, срываясь, а я неожиданно осознаю, что брат действительно никогда не показывал своих чувств. По сути, я ведь и узнала о том, что он тоже влюблен, лишь вчера, и то совершенно случайно. А до этого о взаимности чувств фрейлины как-то не задумывалась даже.
Потому и ощущение вины накатывает особенно остро. Как же я могла быть к подруге настолько безразличной? Мне ведь действительно было не особенно интересно, каково отношение к ней брата. Ну влюбилась она, и что? Ведь все через это проходят! Теперь же воспринимаю происходящее иначе. Как любить, если не получаешь ничего в ответ?
В общем, словно меня толкнул кто, спрыгиваю на пол, чтобы забраться на кровать к фрейлине. Обнимаю за плечи, успокаивая:
– Прости. Я эгоистка, только о себе думаю.
– Это не так! – Девушка принимается убеждать меня в обратном. – Вы никогда не ставите себя выше других! Просто раньше у вас не возникало потребности вникать в чужие проблемы.
– Ты сейчас как наставница говоришь. Которой уже лет сто и о нормальной речи она уже забыла, – смеюсь, укутывая ее и себя в одеяло. Вечером во дворце становится прохладно. – И вообще, сколько раз я тебя просила перестать обращаться ко мне официально, когда мы наедине.
Вария задумывается, почти минуту сидит, покусывая губы, в
