Так или иначе, несколько долгих секунд спустя похищенный О-15 оторвался от земли и ринулся в небо. Пули, просвистевшие следом, уже не могли его остановить.
* * * * *
Удалившись от аэродрома на несколько километров, Фамке развернула машину строго на север. Она не хотела лететь к французской границе - туда первым делом устремится погоня. С другой стороны, преследователи с таким же успехом могли выбрать северный маршрут - они ведь знали про блуждающий в Бискайском заливе айсберг-авианосец. Но туда ли направлялась Фамке? Едва самолет пересек береговую линию. как она снова круто развернулась -- на сей раз на северо-запад. Неужели айсберг забрался так далеко в океан? Весь смысл его существования - быть поближе к берегу и выплевывать стаи тяжелых бомбардировщиков. Нет, здесь что-то другое, подумал комиссар.
Прошло еще некоторое время, и на горизонте показался столб дыма. "Обычный "маленький" авианосец, - предположил Гонсалес. - И наверняка очень устаревший - вон как дымит. Данорвежский, небось. У них много такого металлолома, вплоть до броненосцев береговой обороны".
Комиссар никогда не служил на флоте, но прекрасно разбирался в боевых кораблях, не раз затыкая за пояс бывалых моряков, когда речь заходила о главных калибрах и прочих узлах.
Столб дыма тем временем все увеличивался и увеличивался в размерах. Нет, корабль не может так дымить. Если только его не подбили. И даже тогда... Черт побери, это не корабль. Это остров!!! Здесь, в этой части Бискайского залива?! Гонсалес был уверен, что хорошо знает географию. Остров? Откуда?! Да еще с вулканом...
Фамке описала круг вокруг вулкана и пошла на посадку. Самолет пропахал узкую полоску пляжа, мотор еще раз чихнул и замолчал.
- Где мы? - поинтересовался растерянный Гонсалес, выбираясь из кабины вслед за пилотом.
- Как, ты не знал о его существовании? Неудивительно, - ухмыльнулась она. - Готова поспорить, что тебя не посвящали в секреты такого уровня - потому что не доверяли. Ты был на грани разоблачения! Генерал-капитан Гальярдо отправил своего человека не за только за мной -- он собирался арестовать тебя. Но раз уж добыча сама вызвалась добровольно явиться в мышеловку... Черт побери, я начинаю говорить штампами. Не люблю штампы. Постереги машину, я пока сбегаю за топливом.
- ???!!!
- Тут неподалеку бьет нефтяной ключ, - пояснила Фамке. - Это, конечно, не чистый керосин, но для наших целей сойдет. Никуда не отходи и остерегайся саламандр. Пули их не берут. Только вода.
- ???!!!
- Ты знаешь другой способ бороться с огненными саламандрами, которые живут в кратере вулкана? - удивилась фрекен ван дер Бумен. - Ладно, расскажешь потом!
Ошеломленный комиссар остался на берегу, в полном одиночестве, если не считать О-15. Вокруг был грязный песок и битый камень, высоко над его головой дымился вулкан. Его склоны не были украшены ничем, кроме застывших потоков лавы.
Фамке вернулась быстро, Гонсалес даже не успел прийти в себя.
- Примерно пять месяцев назад, - принялась рассказывать она, заливая густую маслянистую жидкость в баки самолета. - На этом самом месте французский республиканский крейсер "Жермен де Сталь" обнаружил и атаковал нашу подводную лодку. Это была "Дэдзима", экипаж которой на девяносто девять процентов состоял из японцев. Экспериментальная машина, с урановым двигателем. Во время атаки лодка была серьезно повреждена, существовала угроза захвата. И тогда они поступили как настоящие слуги Оранской династии. Передали в эфир последнее "КАЙЗЕР БАНЗАЙ" и вынули из реактора все регулирующие стержни. Оба корабля немедленно превратились в пар, но самое интересное только начиналось. Ударная волна пробила земную кору, и наружу хлынула расплавленная магма. И вот результат - вулканический остров, на котором мы стоим. Лучший в мире памятник погибшим морякам двух наций! Больше здесь никто не будет плавать.
Моряк, обходи стороной
Страшный Бискайский залив,
Их было пять сотен, идущих на бой --
И все переплавились в риф.
Мы так его и называем - "Дэдзима", "Искусственный остров". Ну, вот вроде бы и все. - Фамке отбросила пустую канистру и закрутила колпачок топливного бака. - Можно лететь. К сожалению, придется экономить на всем. Иначе мне не дотянуть до Британии.
- Тебе? - машинально переспросил Эрнесто.
- Ты все правильно понял, дорогой, - ухмыльнулась она. - Тебе придется остаться здесь. Не беспокойся, наши ученые уверены, что этот островок еще долго простоит. И здесь столько всего интересного! Не только нефтяные ключи или огненные саламандры. Сам все увидишь, не буду портить сюрприз. Скучать не придется, поверь мне!
Комиссар был настолько ошеломлен и подавлен, что даже пальцем не пошевелил, чтобы как-то ее задержать.
Самолет давно скрылся за линией горизонта. Солнце столь же давно перевалило через зенит и медленно стремилось к той же самой линии. А комиссар Эрнесто Гонсалес по-прежнему стоял на берегу и в его ушах звучала музыка. Грустная и прекрасная одновременно. Что-то из далекого детства, давно не слышанное и едва не позабытое...
...Где среди пампасов бегают бизоны,
Где над баобабами закаты, словно кровь,
Жил пират угрюмый в дебрях Амазонки,
Жил пират, не верящий в любовь;
Но однажды утром, после канонады,
После страшной битвы возвращался он домой,
Стройная фигурка цвета шоколада
Помахала с берега рукой.
Там, где любовь,
Там, где любовь,
Там, где любовь,
Там всегда проливается кровь.
Словно статуэтка, девушка стояла,
И пират корабль свой к ней направить поспешил,
И в нее влюбился, и ее назвал он:
"Птичка на ветвях моей души".
Но однажды ночью с молодым ковбоем
Стройную креолку он увидел на песке,
И одною пулей он убил обоих,
И бродил по берегу в тоске.
И когда под утро, плача о креолке,
Чувствуя, что страсти не унять, не потушить,
Выстрелил в себя он, чтоб навек умолкла
Птичка на ветвях его души.
Эпизод 4. Скала.
..................................................
Главный Фашистский Штаб. 11 декабря 1941 года.
* * * * *
- Дамы и господа, - начал гросс-адмирал ван дер Люкс. - Запомните этот день. Хорошенько его запомните. - Быть может, двадцать лет спустя... - он запнулся и снова оглядел присутствующих - здесь были люди самых разных возрастов. - Двадцать, тридцать или сорок лет спустя вы будете сидеть у камина, окруженные внуками и правнуками, и вспоминать этот день. День, когда вы одержали величайшую победу в нашей истории - я не говорю про нашу империю, я говорю про всю нашу планету. День, который станет вашим Азенкуром, вашим Аустерлицем, вашим Клонтарфом. И даже те из вас - те из нас, кто не увидят даже восхода следующего дня; те из нас, кто еще до полуночи будут стоять у ворот, охраняемых ключником Петром
