— С этого Джимми Сэвил начинал, — говорю я одному. Обиженное возражение прилетает мне обратно, я его пропускаю, пока дрожащий нарик просит у меня денег; протягиваю ему монетку в два евро. Которую он хватает без благодарности, потому что ему очень нужно. Я не обижаюсь — я был на той стороне, это состояние заставляет его вести себя таким образом. Под отголоски звуков шарманки я спускаюсь в метро. Станция спокойна и стерильна, в сравнении с хаосом на поверхности. Когда я сажусь на поезд, чтобы проехать две станции, я думаю о Вики, и в моей груди зловеще клокочет.
Когда я приезжаю, я выплываю к яркому солнцу. Всегда любил эту часть города, не знал, что клиника находится тут. Нуви Ахтерграхт — один из моих самых любимых каналов для прогулок. Он полон причудливых вещей, на которые можно смотреть: например, на настоящие сообщества плывущих домов; так как это не центр, туристы редко сюда забредают. Клиника находится на углу уродливого строения 1970-х годов. Объединенная с квартирами в стиле восьмидесятых из фиолетового кирпича, которые пытаются слиться с наследием Амстердама. Прикрытая темным занавесом позора, который иронично выглядит, как вагина с распахнутыми губами, будто зазывая: «Заходи, большой мальчик!», когда ты проходишь через двери. Я думаю обо всех шершавых членах и вонючих вагинах, невинных и порочных, которые прошли под этим занавесом, для, зачастую, временного, спасения.
Доктор — молодая женщина, что смущает, но тесты не такие, как в старой «Палате 45», популярной в эдинбургской культуре, где трубку, смазанную антибактериальным мылом, утрамбовывали тебе член. Ничего такого, кроме тестов крови и мочи, а также мазок выделений. Но она сразу понимает, что это:
— Похоже на хламидию, которую тесты без проблем подтвердят через пару дней. Вы пользуетесь презервативами во время полового акта?
Еб твою мать...
Я подхватил Розу Боннириггера, второй раз в своей жизни. В моем, блять, возрасте, что выходит за границы здравого смысла, просто смехотворно.
— Обычно, да, — говорю я ей, — хотя недавно было исключение, — и я думаю о Марианне.
— Риск хламидии, так же как и со всеми ЗППП, сильно уменьшается при использовании презервативов, но не устраняется. Презервативы ненадежны по многим причинам, и вы все равно можете подхватить инфекции, передающиеся половым путем, несмотря на их использование. Они иногда рвутся, — говорит она.
Блять, расскажи мне...
Теперь я думаю о том, как я был с Вики, и как мой член прорвал кончик резинки. Еб твою мать.
Иногда они рвутся.
Это все, что я слышу, пока она мне рассказывает, что хламидиоз может передаваться через вагинальный, анальный или оральный секс, или если делиться секс-игрушками. И хотя женщина беспристрастна и профессиональна, я чувствую себя наказанным малолеткой, который должен был, блять, думать лучше.
После этого я сижу в кафе на углу Висперлайн и Валкениерстраат. Вместо пива я решаю взять кофе с молоком и созерцать руины своей жизни, которые колеблются между крайней социальной смелостью и трусостью.
Мне даже и не нужен был тест, чтобы это подтвердить, так как на следующий день я получаю е-мейл:
From: VickyH23@googlemail.com
To: Mark@citadelproductions.nl
(No subject)
Марк,
У меня очень плохие и неприятные новости. Я предполагаю, что ты в курсе, о чем я, так как это напрямую связано с тобой. В этих обстоятельствах я думаю, будет лучше, если мы перестанем видеться, очевидно, что у нас ничего не получится.
Желаю тебе самого лучшего,
Вики
Ну, вот и все. Ты снова все проебал. Замечательная женщина, которой ты нравился, и ты заразил ее, так как не смог удержать член в своих брюках и не ебать всяких грязных блядей, только потому, что ебаный Больной ебал ее годы назад и ты завидовал. Ты тупой, жалкий, бесполезный и непоправимо слабый мешок дерьма.
Я смотрю на е-мейл снова и снова, чувствую, как что-то появляется во мне. Кажется, мое тело погружается в шок, а глаза начинают слезиться. Я падаю перед телевизором в своей квартире, позволяя звонкам и е-мейлам копиться, прежде, чем удалить их все. Если это важно — они свяжутся со мной повторно.
Парой дней позднее мрачное письмо Вики подтверждается результатами теста. Я возвращаюсь в клинику, они дают мне антибиотики на семь дней — никаких сексуальных контактов в этот период. Мне нужно будет вернуться через три месяца для подтверждения того, что я чист. Доктор спрашивает меня о моих сексуальных партнерах, кому я мог передать, и кто мог передать мне. Сказал ей, что много путешествую.
Я сижу дома, курю траву, жалею себя. Становлюсь более депрессивным, зная точно, что сделаю, чтобы выдержать это препятствие: наебашусь, потом протрезвею и пересплю с кем попало. Повторять до самой смерти. Это ловушка. Лестницы нет. Нет никакого ебаного места под солнцем. Нет ебаного будущего. Есть только сейчас. И это дерьмо становится только хуже.
На следующий вечер пришла Мачтелд с ее партнером Гертом. Он тоже был с нами с ранних дней «Лакшери», в их руках — большие сумки из магазина. Мачтелд начала убирать квартиру, пока Герт переодевается и начинает готовить еду:
— У меня есть билеты в «Арену» завтра.
— Я не хочу смотреть футбол. Он делает меня несчастным.
Мачтелд бросает коробки из-под еды в мусорные пакеты, смотрит на меня и говорит:
— Иди на хуй Марк, футбол не сделает тебе хуже. Мы пойдем на «Аякс», а потом поедим и поговорим.
— Окей, — уступаю я, в то время как на меня сыпятся сообщения с капсами от Конрада.
ПОЧЕМУ ТЫ НЕ ОТВЕЧАЕШЬ НА МОИ ЗВОНКИ И СООБЩЕНИЯ? ТУТ ПРОБЛЕМЫ НА СТУДИИ С КЕННЕТОМ. ОН МУДАК! Я ХОЧУ, ЧТОБЫ ЕГО УВОЛИЛИ И МНЕ НУЖЕН НОРМАЛЬНЫЙ ЗВУКОЗАПИСЫВАЮЩИЙ ИНЖЕНЕР, КАК ГАБРИЕЛЬ!
— Ребята, — улыбаюсь я им, показывая телефон, — этот избалованный толстый пиздюк, который ни на секунду не перестает думать о ком-то, кроме себя; вы, наверное, спасли мою жизнь.
— И опять мудила! — смеется Мачтелд. — Ты должен поговорить с ним, Марк, он засыпает офис звонками. Думает, что тебе насрать на трек, который он делает.
— Да, окей... — безразлично говорю я.
Грет захватывает меня и агрессивно натирает мой скальп. Я не могу вырваться, он мужик-медведь.
— Эй, дорогой, полегче с моим мальчиком! Кто управляет управляющим, верно, Марк?
Я люблю этих пезд.
Часть вторая
Апрель 2016
Неотложная медицинская помощь
11. Спад — берлинские мясникиЛюди могут быть ужасно смешными, мужик. Я имею в виду, Майки создал мне проблему, потому
