"И как я тогда мог мечтать о подобном?" - задал себе вопрос раненый рыцарь и, уткнувшись на очередной кочке лицом в пышную грудь купчихи, сам ответил на него: - "Идиот!".
Находиться в узком пространстве фургона с пятью достаточно привлекательными, но совершенно не воспринимающими его как мужчину девицами было невыносимо. Совершенно не стесняясь Аэриоса, они сравнивали достоинства и недостатки охранников каравана так, как будто речь шла о породистых рысаках, и подробно разбирали вопросы, знать ответы на часть из которых мужчинам не полагалось. Постоянное чувство неловкости как в душе, так и в штанах приводило его в отчаянье. Но страшнее всего было то, что разбойница, к регулярному вниманию которой он привык и в обществе которой нуждался, сменив платье на свой нелепый дорожный костюм, предпочла ехать всю дорогу верхом.
- Ваша милость! Лежали бы вы спокойно! - раздражённо заметила раба божия Лариса, ощупывая свой бюст и, угрожающе взмахнув, словно дубиной, батоном твёрдой сыровяленой колбасы, покраснев, добавила: - Доведёте ведь до греха!
- Извините, я не нарочно, - ответил рыцарь, ощущая, как начинают гореть его уши.
- Приготовить товары к таможенному досмотру! - закричали где-то далеко впереди, и телега остановилась. Вскоре аккуратно сняв тент и убрав шкуры с мешков с хорошо прокопченными быстрицей, эльфийской рыбой и мясом добытых на охоте зверей, община вновь тронулась в путь по направлению к пункту таможенного досмотра.
Глава 8
Впервые с того страшного дня, когда они с братом потеряли отца и почти весь товар, Лайя почувствовала себя увереннее. Нет, она без всяких иллюзий представляла, какие суммы был должен отец своим кредиторам, и давно свыклась с мыслью, что ни дома, ни лавки им не вернуть никогда. Но было и нечто такое, от чего в сердце рабы божией Ларисы поселилась надежда, что в итоге всё кончится хорошо. Аттер, или, как его называли теперь внутри общины, Артём, был настроен не столь радужно, но тоже понял, что войдя пусть и в маленькую, но очень сплочённую религиозную общину, он сможет поправить дела семьи значительно легче, чем в одиночку. Конечно то, что в данный момент у них всё было общее, не внушало ему особого оптимизма, но Артём был уверен, что это пройдёт, когда членов церкви станет значительно больше и им станет затруднительно жить как одна семья.
- Что ж, придётся пару лет подождать - подумал молодой наследник древнего купеческого рода и, не прекращая азартно торговаться с киратскими таможенниками, начал прикидывать, как быстрее окрутить новую паству.
* * *
- Город Лаберта встретил путешественников пустой рыночной площадью и толпами совершенно ошалевших людей с печатью многодневного пьянства на лицах. Жрецы Марокхака праздновали обретение священного бурдюка и постепенно заразили своей радостью по этому поводу весь город.
"Как мало нужно людям для счастья! - подумала Дозабелда. - Пустая пластиковая бутылка - и город неделю стоит на ушах. Может, стоит продать жрецам очередного местного божка свой термос?".
- Матушка Ираида! Матушка Ираида! - отвлёкший Дозабелду от меркантильных мыслей крик Агриппины был полон возмущения и мольбы - Скажите хоть вы этим маловерам, что это никакой не бурдюк богов и что вы сами продали его тому жрецу!
- Ах вы, отступники, разве Господь не подавал вам знаки? Разве золото не лежит в нашей телеге под двойным дном? Прочь с глаз моих, маловеры! Спросите у Веры с Надей, если не верите Агриппине! Все знают, откуда взялся этот бурдюк, даже Прохор!
- Простите, матушка! - пролепетали бывшие бандиты, а молодой купец густо покраснел.
- Прощаю! Будете неделю есть только сухари и пить исключительно чистую воду!
- Как это?!? - Артём, собиравшийся показать своим новым друзьям одно местное заведение, был сражён в самое сердце.
- Бес неверия изгоняется постом и молитвой!
- Но матушка! Путешествующие освобождены от постов! - осмелилась возразить Агриппина.
- Так мы же не вечно будем по дорогам плестись. Осядем где-нибудь, там и отпостятся!
Учитывая, что прежде чем где-то осесть, им нужно было доставить рыцаря до столицы, расплата была делом не близким, но все, кто слушал сейчас Дозабелду, тем не менее, впредь решили строже следить за своим языком. Вторая же мысль, которая одновременно посетила почти всех немногочисленных ещё в этом мире христиан, сводилась к тому, что въезд в сей славный город следует отметить, чтобы было о чём вспомнить, когда придётся сидеть на сухарях. То, что сидеть на сухарях в итоге будут все, никто даже не сомневался.
"Нет! Не буду продавать поганым язычникам термос, а то они моими же "чудесами" меня без паствы оставят" - приняла окончательное решение Дозабелда и, отведя Артёма в сторону, стала расспрашивать его об имеющихся в городе заведениях общественного питания.
* * *
Дорога! Пыльный просёлок, состоящий из ухабов и колдобин, в этом мире считался нормальным путём сообщения между двумя городами. Несмотря на протесты Аэриоса, Дозабелда распорядилась свернуть с мощёного королевского тракта и отправилась в расположенный на отшибе город Друнн.
- Ничего личного, только бизнес! - сказала она возмущённому рыцарю, который требовал ехать в Келеллу, нигде не останавливаясь. - В Друнне можно получить хорошую цену за наш товар и недорого взять отличную сталь у гномов.
Меч из дымчатой стали был хорош. А шлем, наручи, поножи и добротная кираса, надетая поверх кольчужной рубахи прочного из оленьей кожи жака, служившего поддоспешником, вернули Аэриосу чувство уверенности в себе, но продолжалось это недолго. Рана, которая уже почти было зажила, опять открылась после нескольких размашистых упражнений с оружием, и рыцарю пришлось вновь занять место на телеге.
- Ну что, проверил баланс? - спросила раненого Дозабелда и едва слышно, как бы себе под нос, добавила - Мужики не взрослеют. Придурки!
Опасаясь, что рана воспалится в самый
