И мудрый царь Амосис приказал мертвое тело вынуть из западни и положить его на земляном валу, защищающем Лабиринт от наводнений Нила, с западной стороны главного дворца, против самой многолюдной улицы. Он не сомневался, что родственники обезглавленного плута, страшась погубить души свои, будут стараться украсть это тело, чтобы сделать из него мумию и совершить над нею погребальные обряды. Поставленным у тела стражам строжайше предписано было наблюдать за всеми приходящими и немедленно схватывать не только мужчин, которые обнаружат малейшее покушение на труп, но и женщин, которые, остановясь перед ним, станут плакать или показывать какое-нибудь участие.
Стражи расположились на валу, возле мертвеца, выставленного на вид всему народу, и усердно высматривали весь день; но никто из проходящих не обращал внимания на их сокровище.
После заката солнца, бедный погонщик гнал перед собою мимо вала двух ослов, навьюченных кожаными мешками с вином. Ослы упрямились. Он колотил их дубиною, и один из ударов, предназначенных спине ленивого животного, нечаянно упал на его ношу. Курдюк лопнул. Вино потекло на мостовую. Несчастный погонщик был в отчаянии. Стражи, сидевшие на валу, начали хохотать.
— Что вы смеетесь, ротозеи? — сердито закричал им погонщик. — Вот, лучше бы пособили мне остановить вино вместо того, что сидите там без дела! Я готов подарить вам половину этого курдюка, если вы поможете спасти остальное.
Пользуясь сумерками, два стража быстро сбежали с вала и принялись, с великим рачением, затыкать дыры в мешке. Течение драгоценной влаги было остановлено. Погонщик, из благодарности, встащил на вал один из своих курдюков и начал потчевать благодетелей спасенным вином. Завязалась приятная беседа. Вскоре между погонщиком и воинами мудрого царя Амосиса учредилась такая тесная дружба, что и второй курдюк взгромоздился на вал. К полуночи все стражи были мертвецки пьяны, и, еще час спустя, все уже громогласно храпели около трупа. Но один из них, засыпая, из предосторожности положил свою голову на тело Ктепи.
Апопи, — потому что это был он; он-то разыгрывал здесь роль великодушного погонщика ослов: мать, узнав о приключении с старшим своим сыном, бросилась с отчаянием на его голову, зарыдала и, в негодовании на жестокость младшего, объявила ему, что сама она донесет о всем царю, если ей в тот же день не будет возвращено тело дорогого Ктепи, — Апопи, удостоверившись в совершенной бесчувственности своих новых приятелей, сошел на улицу, отрезал голову и хвост одному из ослов, встащил туловище на вал и подложил его под голову предосторожному стражу, а тело любезного брата взвалил на другого осла и поспешно удалился.
Проснувшись на следующее утро, испуганные стражи стремглав побежали во дворец, с докладом, что ночью на валу случилось великое чудо: этот человек без головы был не человек, но сам Тифон, злой дух, олицетворенное число 2; едва наступила ночь, он, при глазах их, в одно мгновение превратился в осла без головы и без хвоста. Мудрый царь Амосис, услышав о таком дивном происшествии, вышел сам на вал и лично убедился в истине донесения стражей. Не опомнившись еще от удивления, он поспешил в подземелья осмотреть свои сокровища. Другое чудо!.. оттуда чья-то невидимая рука утащила пять мешков новых золотых монет. Апопи, отвезши тело брата к матери, успел еще побывать в ту же ночь и в царской сокровищнице. Рассчитывая, что мудрый царь Амосис, довольный открытием вора без головы, не заведет западни с вечера или, по крайней мере, никуда ее не передвинет, он решился добрать из заветной казны своего должника остальные пятьдесят фунтов золота, обратился к другой груде, и совершенно успел в предприятии.
Это новое похищение, сделанное с такою невероятною смелостью, это современное с ним превращение человека в осла, совершившееся так ловко при многочисленной страже, привели мудрого царя Амосиса в величайшее удивление. То и другое были, очевидно, подвигом одного и того же проказника: но как мог он очутиться в одно время в двух местах вдруг? Мудрый царь Амосис никак не понимал этого. Он стал придумывать новые, еще более тонкие средства к открытию своего злодея, но, что ни изобретало его великое остроумие, как ни ухитрялась его мудрость, все было безуспешно. Нередко уже кладовые его были, опыта ради, нарочно оставляемы на всю ночь незапертыми: и тут не мог он никого поймать; пропажи в подземельях добровольно прекратились и, несмотря на все усилия сыщиков, о похитителе золота и безголового трупа не получено никакого сведения. Апопи так искусно скрывал свое богатство, что ничье подозрение не обращалось на бедный дом покойного архитектора.
Мудрому царю Амосису, однако ж, непременно хотелось добиться до решения этой странной загадки. Он отправился в золотой терем лунолюбимой дочери своей, царевны Микерии-Нильской Лилии, и держал ей такую речь: «Дражайшая лунолюбима я дочь моя! я никогда не полагал, чтобы в Египте кто-либо был дальновиднее или остроумнее меня. Это казалось невозможным и неестественным. Между тем, нашелся человек, который решительно сбил меня с толку, играет моей проницательностью, проводит меня своими хитростями, как маленького ребенка. Я не могу допустить такого злоупотребления в моем государстве! В книгах мудрецов сказано, что где мужская мудрость становится в тупик, там нередко женский ум находит очень просто настоящее решение затруднения. Мне нужен твой женский ум. Ты совершеннолетняя: я объявляю сегодня же по всему Верхнему и Нижнему Египту, что, согласно с моим обетом, отдаю руку твою тому из моих мудрых и ловких Египтян, кто расскажет тебе… одной тебе, наедине… и не открывая наперед ни имени, ни звания… самый удивительный подвиг остроумия из личных своих деяний. Имя и звание обнаружит он после, когда будет принят. Похититель золота и безголового трупа явится к тебе непременно: я знаю его дерзость!.. он придет в мой собственный дворец похвастаться своими проделками! Как скоро начнет он рассказывать тебе об этом неслыханном деле, ты ухватись за него обеими руками и закричи: я тотчас приду с моими телохранителями. Держи его крепко: он — настоящий оборотень… ужасно мудр… очень остроумен!.. как раз исчезнет…»[28] Земному Солнцу возражать грех: он — центр всей подлунной мудрости, и смертные обязаны слепо повиноваться его вдохновениям. Таков закон богов. Лунолюбимая царевна Микерия-Нильская Лилия, несмотря на неприятность поручения, беспрекословно подчинилась воле солнцелюбимого царя-родителя.
Вскоре целые толпы молодых и старых искателей счастия сбежались в золотой терем лунолюбимой царевны: каждый рассказывал ей свои знаменитейшие хитрости, замысловатейшие проказы, но все подвиги
