"Тихо, Лина Остапенкка, — он слегка перековеркал фамилию на местный лад, — это просто обряд, на который ты согласилась. Все будет хорошо".
И он заговорил вслух, негромко, но очень внятно:
— Я, Крайн Вельд, князь этой земли волей Провидения по праву рождения и крови, признаю тебя дочерью, и да будет это неизменно, — и на его ладони тоже стали набухать алые капли.
Я отшатнулась. Вельд, князь этой земли? Этот колдун — сумасшедший?
Он поймал меня за руку, соединив наши ладони, свою кровь с моей.
"Вот и все, цыпленок. Нагнись".
Он неожиданно сильно потянул меня за руку, вынуждая наклониться, и надел мне что-то на шею. Камень-подвеску на цепи из бледно-желтого металла. Отшлифованный камень немного неправильной каплевидной формы, над ним — еще один, маленький и блестящий, и цепь. Такую штуковину вполне уместно носить и в моем мире, сойдет за качественную бижутерию.
"Когда у тебя на шее одно из главных сокровищ Вельда, ты больше не сомневаешься? А то мне показалось…"
Он усмехался. Да и кругом наблюдалось теперь некоторое оживление.
— Но ты не можешь… — я закашлялась, и кашляла долго, и далеко не сразу сообразила, что заговорила, обычно, своим голосом, от которого уже успела отвыкнуть.
Наконец я снова могу говорить! Спало проклятое заклятье! Мне даже захотелось рассмеяться — несмотря на все прочее. Я чуть не прижала ладони к лицу, но, к счастью, спохватилась — ладони, уже обе, были в крови после обряда.
— Ого, вот ты какая немая, — старик почти не удивился.
— Я была немой из-за заклятья. И за синего заклятья… — уточнила зачем-то.
— Тогда понятно. Повезло тебе, обряд удочерения такие заклятья способен снимать. Синяк на твоем виске он тоже вылечил, если это тебя волнует, конечно.
Синяк меня не волновал вообще — я о нем и не знала. Кстати, кажется, и старик теперь выглядел немного лучше, чем четверть часа тому назад. Старик, да… но князем я не могла его считать. Не поверила, как, впрочем, и в свое княжеское звание тоже.
"Ты не можешь быть князем Вельда. Иначе почему ты здесь?"
Он опять сухо рассмеялся.
"Потому что, дорогая дочь, мой двоюродный брат, носящий титул младшего князя, обманом лишил меня власти. Зато заручился поддержкой короля, и все, что он делает — законно. И только одно мешало ему радостно ожидать моей смерти — ожерелье, которое теперь на твоей шее. Ожерелье княжны Вельда. Без него нельзя назначить княжну и отправить ее в Андер на смотрины, чего добивается младший князь. Поняла?"
Поняла ли я? Нет. Мне это казалось полной ерундой. Бредом. Мало что объясняло. Запирать умирающего князя в каземат со всяким сбродом, чтобы добиться ожерелья? Весь Сарафир, да чего там — весь Вельд знает, что князь болен и при смерти, но скажи кому, что он умирает в таком месте… Кто поверит? Вот и я пока не совсем верила. Несмотря на обряд, снятие моего заклятья и цепь с подвеской у меня на шее. Ясно, что старик — маг, кто спорит, но, может, он все же сумасшедший маг?…
"Но из меня-то какая княжна?!"
"Ничуть не хуже прочих. Но ты замужем, а замужнюю нельзя предложить в невесты королю. Значит, я избавлю нашего короля от девчонки, которая станет послушной куклой в руках моего родственника. А ты семь лет будешь княжной Вельда, будешь пользоваться всем, что положено княжне, а это, поверь, немало, и будешь неприкосновенна, тому, кто оскорбит тебя или прольет твою кровь, полагается смерть. Поняла? А через семь лет ты вернешь ожерелье князю Вельда, и он передаст его новой княжне. Я искренне надеюсь, что королева, которая скоро появится у Винеты, к этому времени будет жива и здорова. Но ты при этом сохранишь высокое положение в Вельде, потому что навсегда останешься Крайна Вельда. Поясни, дочь моя, почему ты смотришь на меня так, словно я предлагаю тебе мед, а ты уверена, что это яд?"
Потому что не все так просто и сладко. И подвох здесь был, я уже поняла, какой. Даже если, предположим, я поверила, что это — князь Вельда…
"А разве это не яд, отец мой? Ты говоришь о моей неприкосновенности, но посмотри на себя. Разве князю Вельда полагается что-то подобное? Я тоже должна буду жить в почете и неприкосновенности где-нибудь в застенке, спасибо если не в таком, как этот? Скорее всего, ты бросил меня в яму со змеями, верно?"
Он вздохнул и улыбнулся.
"Молодец, умная девочка. Но я тебя предупреждал. Помни, чего ты избежала, и поймешь, что сделала правильный выбор. А в яме со змеями может быть не так уж и страшно, если ты не будешь лягушкой".
"А ты научишь меня не быть лягушкой?".
Кажется, его взгляд потеплел.
"Разумеется, моя хорошая. Раз, что ты все поняла".
— Эй, хас, — вдруг сказал он громко, — нехорошо княжне быть без платка.
— Да, господин, — в том углу, где обитал хас и очнулась недавно я, возникло некоторое оживление, железный лязг, и ко мне двинулось что-то, передаваемое из рук в руки, и наконец один из ближних узников боком придвинулся и подал на двух раскрытых ладонях мой платок. Я поблагодарила и повязала голову.
— Вот, дочь, так гораздо лучше, — похвалил старик.
Он прикрыл глаза, но мгновение спустя распахнул их и уставился на меня как-то слишком страстно.
— Лианта? Ты ведь Лианта, скажи? — спросил он вслух.
Я невольно отодвинулась, покачала головой:
— Нет, я не Лианта, я Лина.
— Да, конечно, ты не Лианта, — вздохнул он, поглядев на меня, и отвернулся, — конечно, ты не Лианта.
Он молчал довольно долго, и я ждала, не решаясь его побеспокоить. Наконец все же тронула его за руку.
"Лир… отец. Как тебя можно называть?"
"Второе лучше, девочка, — ответил он почти сразу, — верно, не надо терять время".
"Второе лучше, девочка, — ответил он почти сразу, — верно, не стоит терять время. И прости меня. Ты могла бы быть Лиантой, но это чересчур невероятно".
"Кто такая Лианта?" — спросила я осторожно.
"Это неважно".
"Хорошо. Можно спросить про это? — я дотронулась до ожерелья, — если оно все время было здесь, почему его не нашли? Или твой… тот, младший князь, не мог бы, имея ожерелье, сам назначить княжну?"
"Он мог бы. Ожерелье было у меня, но не здесь, поэтому найти его никто не сумел бы. Бросить меня сюда — единственная пытка, на которую они осмелились. Я всегда плохо переносил подвал, а уж такой, как этот, и вовсе должен бы быть невыносим. Плюс унижение, и осознание того, что я проведу
