Действительно, меня давно это интересовало, но спросить не решалась.

— Семьдесят пять, — с ответил он с улыбкой. — Я младше Лианты, немного. Будь ты истинной, стал бы за тобой ухаживать и попробовал бы увести у супруга, и рано или поздно увел бы, точно говорю. У нас считается, что жена лет на сто моложе — это хорошо…

Он улыбался, я тоже прыснула. Да уж, сто лет, такая мелочь!

— Мы ведь уже решили, что вряд ли я истинная.

— Да, — согласился он с преувеличенным, шутливым сожалением. — А я никогда не соблазняю добропорядочных несоддийских женщин, Лина.

А я подумала, что мне только и не хватало для счастья ухаживаний пожилого дракона… Кажется, подумала правильно, то есть, именно подумала, а не сказала мысленно. Но Джелвер все равно улыбнулся — догадался, наверное…

Скоро вернулся Ардай, ссадил на землю Дина и улетел. Дин выглядел как мальчишка, которого которого полдня катали на всех подряд каруселях в парке — слегка обалдевшим от перегрузок и впечатлений, но донельзя довольным. Конечно, он сразу стиснул меня в объятиях, а я спросила на ушко:

— Понравилось?

Ответ меня не удивил:

— Если бы еще можно было управлять драконом! Интересно, как все же колдуны это делают? Я бы дорого дал, чтобы научиться…

Я, вздохнув, подумала, что своей драконьей тайной соддийцы лишь разжигают у людей желание достигнуть того же, что якобы достигли они, то есть покорить драконов. Может, было бы иначе, если бы никакой тайны не было, все бы знали, что драконы — это и люди тоже, но — больше, чем люди…

Глупости, конечно. Как будто люди так уж щадят и уважают других людей! Не будь драконьей тайны, всем было бы известно слабое место драконов — то, что они уязвимы в человеческом облике так же, как и прочие люди. Вот драконы и не желают подставлять спину под удар тех, кто так часто бывает неразборчив в средствах. "Правила техники безопасности написаны кровью". А частности — не в счет.

— Зато ты можешь завести себе самого лучшего руха и летать на нем как угодно. Давай так и сделаем? — я, похоже, забыла, что в моем мире, куда собираемся отправиться, рухов нет.

— Да, — спокойно согласился Дин, — на рухе я всегда буду летать, конечно.

Вот, и он тоже…

Это был наш последний день возле драконьей пещеры. Я очень не люблю собирать вещи в дорогу, но тут у меня почти не было вещей. То, что было, я легко и быстро запихнула в сумку за пару секунд — вот бы всегда так собираться. Шала очень помогла — с помощью каких-то магических манипуляций она вернула моему прилично заношенному здесь костюму свежий вид. У Дина с гардеробом обстояло так же просто.

— Я оплатил для вас две комнаты на постоялом дворе неподалеку от Большой площади, то есть, вам и Шале, — сказал Джелвер Дину.

— Зря беспокоился, Джелвер, мы бы и сами что-нибудь нашли, — почему-то Дин стал проявлять ненужную щепетильность.

— Поздно, сами вы в дни праздника и сарай с соломой не найдете, — усмехнулся Джелвер. — И хорошо бы вам первое время без личин на улицу не выходить. А, Шала?

— Без проблем, — безмятежно отозвалась ниберийка.

Личины — это значит, нам изменят внешность. Это хорошо, можно будет не опасаться людей именя Кера, которые хорошо наловчились ловить Дина и возвращать домой. Хотя — домой ли?..

— Это на расходы, не знаю, сколько придется прожить там, и лишней одежки у вас нет, — добавил Джелвер, и вручил Дину туго набитый кошелек.

Все верно, денег у нас не было вообще. Дин поблагодарил, пообещав вернуть все до диррема.

— Считай это подарком, — возразил дракон, — если вы уйдете в ее мир, как вернете?

Дин угрюмо промолчал.

Нам всем не спалось этой ночью. Ардай с Шалой долго сидели, обнявшись, у обрыва, а потом куда-то пропали. Джелвер — тот куда-то делся еще до заката. Я переплела волосы на ночь и поскорее забралась под одеяла — как только солнце зашло, резко похолодало, как и всегда здесь. А у меня дома все еще лето, тепло. Я на Черное море собиралась в августе…

Лунная ночь, куда ни глянь — темные тени гор, полупрозрачные вуали облаков, иногда закрывающие звезды, тишина здесь и редкие ночные звуки откуда-то издалека. Твердая земля под нашей постелью уже не казалась такой уж твердой, а холодный, по ощущениям, почти морозный воздух не раздражал, напротив, был терпким и вкусным. В сущности, мы прожили здесь не так уж мало удивительно счастливых дней и ночей — с тех пор, как Дин нашелся. Да, счастливых — если не придираться. Душевный раздрай, который переживал Дин, вряд ли был счастьем для него, а мое беспокойство — для меня, но кто знает, как мы оба посмотрим на это спустя время? Так что, не придираться так не придираться. И вот теперь — последняя ночь здесь, и кто знает, что именно случится завтра, а Дин не обращал на меня внимания. Нет, он не спал, я видела, как блестят его открытые глаза. Он разглядывал небо.

— Что там?.. — задала я риторический вопрос, просто чтобы завязать разговор.

И по привычке ждала какой-нибудь отговорки — последние дни я кожей чувствовала, насколько он со мной не откровенен. Но этой ночью под одеялами мне хотелось целоваться, а потом всего остального, думать и беспокоиться можно и после.

— Я думаю об отце, — ровным голосом ответил Дин. — Это ведь он отослал меня из семьи. Он так решил. Я этого не помнил… и хорошо, что не помнил. О таком помнить было бы больно.

— А почему? — спросила я враз севшим голосом. — Почему отослал?..

— Потому что я был болен. Я сумасшедший… ты же поняла уже.

Я приподнялась на локте, посмотрела на мужа. А он не сводил глаз с неба.

— Глупости говоришь, — сказала я, — мы же уже знаем, что это было злое заклятье.

— Не только в заклятье дело, — возразил Дин. — А злое ли оно?.. Я не уверен. Может, и это отец приказал? Может, так для меня же лучше было?

Эх, дядю Гошу бы сюда, он бы во всем разобрался профессионально, он это может. За малюсенькую ниточку потянул бы, и все размотал, весь клубок тот ерунды, что мешает человеку жить. Нет, нет, не так, вовсе я не хотела бы пускать сюда дядю Гошу, я жалела о том, что я не умею…

— Значит, надо спросить у того, кто может знать точно… — брякнула я, тут же пожалев.

Нам только следствие затевать не хватало!

Точнее, для Дина — именно этим, видно, и стоило