Спустя какое-то время бабушка легла спать. Отец с матерью давно сопели на лавках, а Вадря взяла кудель и стала прясть. Сначала у неё получалось не очень хорошо, но она часто следила за руками бабушки и пыталась повторить. И вот, наконец, нить стала складываться ровная и прочная.

И тут краем глаза девушка заметила рядом с собой странное существо. Боковым зрением было видно, что это женщина с сильно вытянутым лицом. Её конечности находились в постоянном движении, как будто у неё отняли работу и ей нечем занять руки. -Прошу тебя, Мокошь, сделай так, чтобы жрец Рахол полюбил меня -Уже сделано – прошипело существо и исчезло.

Утром у себя во дворе она увидела Рахола. Всегда уверенный в себе жрец переминался с ноги на ногу: «Мне нужна помощница – чистое невинное создание. Я готовлюсь к важному молению. От него зависит судьба нашего народа».

«Я подумаю» - равнодушно ответила Вадря и отправилась на реку. Но спустя несколько шагов она оглянулась: «Впрочем, жрец, ты можешь меня сопровождать. Каждый мужчина – охотник, Каждая женщина знает про это.

Они спустились к ручью. В этот раз Вадря не сняла панар, но от воды он сделался прозрачным. Когда она вышла на берег, Рахол покраснел и стал заикаться. Нужно, что бы, тттты помогла мне сссспппп… Девушка приложила палец к его губам, повалила на траву и легла сверху.

4.

Отрок Щука от рождения был гениален. Когда он впервые увидел икону - это был список с византийской «Троицы» - просто заболел этим искусством. Этот неповторимый канон, продуманная условность, суровые бескомпромиссные образы, золото и охра заполнили его душу и юное сознание. Бегая в храм, он запоминал каждую деталь, а потом повторял углём на доске.

И вот, наконец, подловил самого Авраамия и дрожащими от волнения руками протянул ему изображение. Старец сразу оценил чёткость линий и твёрдость руки паренька: «Будешь учиться, десница божия на тебе, отрок». Щуке была предоставлена светлая келья, краски и всё, что нужно.

И вот через несколько месяцев из-под его руки вышел удивительный список византийской иконы «Спас в силах». Но список Щуки был гораздо лучше оригинала - задолго до Феофана и Рублёва, сам того не ведая, заложил он основу ростовской школы! Авраамий наградил отрока, и наказал никому не сказывать про икону.

Старец отправился на лесную дорогу и водрузил икону на дерево, так, чтобы проезжавшие мимо люди заметили её. В этот день по дороге той проходил отряд, посланный в помощь христианским подвижникам. Воевода спешился и встал на колени перед иконой. Осенив себя двупёрстным крёстным знамением, он трепетно снял икону с ветвей – нерукотворная! Наёмники, большинство из которых были крещены, решили, что это знамение и уверовали в великую миссию по усмирению поганых!

Возбуждённые и уверенные в своей правоте дружинники гнали мерей к озеру. «Крещается раб, крещается раба» - восклицал священник, в тот момент, когда очередного неверного загоняли в воду. И тут красивая девушка, выхватив длинный нож у одного из воинов, вырвалась из толпы и, подбежав к идолу, упала грудью прямо на острие клинка. Все замерли, любуясь, как прекраснейшее существо умирает в агонии у пьедестала своего бога. Что-то древнее, чарующее было в этом моменте. Только старец продолжал восклицать, хватая чухонцев за волосы и погружая в мутную воду озера Неро.

Злокозненный идол был низвергнут с пьедестала и разбит.

Нашли жреца Рахола и повели убивать в лес. Но там - на воинов напал огромный медведь, и они убежали. Невредимый Рахол лежал между сосен и тосковал по своей любимой, которая воистину оказалась достойной быть служительницей Велса. Тут он услышал чудесную песню, и его губы прошептали: «Иди на север, неси Меня в сердце, подари Меня кому-нибудь ещё».

5.

Прошли века

Тукманчайский мирный договор – Российская империя распахнула двери ассирийцам – потомкам древнейшей цивилизации. Прожив много лет  в России, а затем СССР, они благополучно обрусели, как меря и другие народы, поглощенные империей, слитые в один имперский котёл, растворенные в одном полиэтническом бульоне, превращённые в одну безликую нацию манкуртов. Их потомки не помнят, что такое танец шейхани и лепешки прахат.

Но пока ещё шкафы чистильщиков обуви, похожие на буфеты, торчат вдоль улиц и тротуаров советских городов. Рядом сидят породистые носы, готовые за монетку услужить любому, кто хочет хорошо выглядеть. Серое советское небо ещё помнит величие храмов пустыни, и города в зелёных оазисах финиковых пальм, а они уже нет.

Шимшун думал о том, что будет есть сегодня на ужин. Вот очередной клиент поставил ногу на ящик. Это были старые но добротные ботинки фабрики «Коммунар». Шимшун погрузил щётки в гуталин и принялся начищать, а потом шлифовать до блеска обувь незнакомца, пока та не засияла, как новая. Довольный собой, он протянул руку за вознаграждением, и тут монетка слетела с руки клиента и медленно поплыла по воздуху, опустившись прямо на его ладонь.

Чистильщик поднял глаза – перед ним стоял голубоглазый чухонец  и виновато улыбался. Что-то знакомое было в лице незнакомца.

Ассириец долго смотрел ему в след, а потом поднял глаза на солнце, и пески пустыни, расплавившись перед его взором, явили древний  храм, и прекрасный источник и людей, одетых в длинные праздничные одежды. Он улыбнулся и опустил щётки в гуталин.

О, славный великоросс, в сердце каждого прохожего – не похожего на тебя, спрятана глубокая тайна, которую ты никогда не узнаешь.</p>