— Надеюсь, ты приложишь все усилия, чтобы не опозорить меня, — довольно властно и строго. Хелен-Инга с уважением посмотрела на меня.
— О, в этом можете не сомневаться, леди коската.
Вот так за разговором мы набрели на беседку с маленьким восточным оркестром, который наигрывал что-то грустное и романтичное.
— А вы танцуете, леди некст Тобин? — спросила я.
— Да, и вроде неплохо, только прошу вас, зовите меня по имени, я понимаю, что просьба немного странная… но тем не менее.
Да уж, странная, учитывая что по имени зовут как правило любовников… Или я такая ретроградка…
— Хорошо, леди Хелен-Инга. Станцуем?
— Да — ответила она с предвкушающей улыбкой.
Я заказала музыку. Танец «Страсть» под восточные напевы и бешеный ритм танцуется в паре, это танец соперничество, танец экзамен. Мы закружили друг против друга, хвастаясь мягкой текучестью тел, с убыстрением ритма, движения стали приобретать резкость и законченность, появились вращения и прыжки, мы то соединяли танец, копируя друг друга, то вновь разбивали его на два ручейка. И вот музыка достигла апогея, ритм зашкаливал, дикие первобытные звуки дудки звучали яростью и заставляли раз за разом отрываться тело от земли. Хелен-Инга прекрасно чувствовала музыку и замечательно владела своим телом, конечно, я б могла задать такие прыжки и такие позы, повторить которые она бы не смогла. Но зачем? Какое упоение танцевать с почти равным партнером, при этом зная, что все равно лучше ее. Мы закончили танец прыжком с приземлением на колени друг против друга, яростная музыка смолкла, как будто унеслась в другое измерение. Мы остались лицом к лицу, гордость не позволяла глубоко и шумно дышать. Я рассмеялась счастливым, довольным смехом, она присоединилась, мы вскочили на ноги. Слова были не нужны. Говорят, мальчишки чтоб узнать друг друга получше, дерутся, я их понимаю. Этот танец многое рассказал нам друг о друге. И как часто это бывает, достигнув какого-то пика, понимаешь, что надо разойтись, чтоб не скатиться вниз. Что мы и сделали, зная, что в ближайшие дни опять встретимся, здесь или на ипподроме.
Надо ли говорить, что остаток ночи мы с Эфенди проспали оба «без задних ног». Под вечер, на следующий день, который я провела между ванной, бассейном и массажным столом, гости заполонили все свободное пространство, все столики, скамеечки и пуфики. Они пришли на Алекса, и Эфенди зная его тонкую психическую организацию, а проще говоря, придурь, ломал голову, как уговорить его выступать. Я одела опять длинное шелковое платье с рукавами, но более яркое, черное с красным и желтым, в нем я была еще больше похожа на хищницу, и пошла искать Алекса. Ну конечно, он сидел в своем домике и даже не думал, выходить играть. Я явилась как грозная богиня, минуту мы рассматривали друг друга.
— Я хочу танцевать, — сказала я мягко.
— Там толпы… — как-то безнадежно отозвался Алекс. И тут меня озарило.
— Они тебя не увидят, и ты их тоже.
Он заинтересовался.
Дон Диего все организовал в лучшем виде. За ширмой был виден лишь силуэт и Алекс хоть и с боку, но видел наш с Эфенди танец. Танцевали мы меньше чем вчера, позволяя и другим парам выступить. Алекс настолько разошелся, что сам убрал ширму, чем сорвал аплодисменты — как бы он ни боялся людей, а их восхищение ему было нужно как воздух. Вечер прошел замечательно. Дон Диего то и дело бросал на меня восхищенные взгляды, а я поймала себя на том, что защитной реакцией на его напор был смех. При первых же его попытках флиртовать, у меня уходили все силы на то чтобы не рассмеяться ему в лицо. Поняв, что со мной каши не сваришь, дон переключился на царственную даму в полумаске. Я сначала не обратила на нее внимание, а потом до меня дошло, что это леди Шур. Первая Шур, глава диверсантов и убийц, официально конечно ее род числился просто военными-десантниками, но в реальности, это были люди разрубавшие узлы. Я резко захотела спать, и мы тихонько скрылись. Эфенди предпринял попытку меня обольстить, но передо мной так явственно всплыл образ Дарела, что я однозначно отказалась, чем похоже расстроила милого друга.
Просыпаться утром с бывшим любовником в одной постели, не самый лучший способ сохранить верность любовнику нынешнему. Увы, я обещала себе ни в чем не отказывать, и тем не менее держалась целых два дня. Я сдалась и не пожалела, Эфенди был великолепен.
— Я уже начал за тебя переживать, — сказал он потом с улыбкой, — мы ж никогда не делаем фетиша из плотской верности.
— Так-то оно так, но он действительно, много для меня значит.
Позавтракав и наведя гламур, мы отправились на ипподром. Эфенди на Вороном все-таки победил в скачках с препятствиями, а в спринтерском забеге пришел четвертым из десяти. Если бы дистанция была побольше, то мог бы прийти и первым, Вороной мог скакать в своем максимальном темпе похоже часами, тогда как спринтеры быстро выдыхались. Танцевать Вороной не любил хоть и умел, он быстренько отпрыгал, смешно выводя ноги, поклонился в мою сторону и нагло утрусил в загон. А вот в джигитовке Эфенди был просто неподражаем, он выступал седьмым и выгодно отличался от остальных, я думала, что победа у нас в кармане. Но девятым
