Правильно. Смертоносец. Глашатай и проводник мертвых. Один-единственный Смертоносец на все Колесо, как намекнул мне Кот, скитавшийся много где, и знавший, о чем говорит.
Один-единственный. И тот издерган так, что подпускать к работе его нельзя ни в коем случае.
Что же тебя мучает, крылатый? Я это выясню, едва ты успокоишься настолько, чтобы можно было безбоязненно заглянуть к тебе в мозги.
Но перед этим крышку с кипящего чайника необходимо сорвать так, чтобы ты просто проорался. Надеюсь, я при этом останусь цел. А нет… Ну что ж, не в первый раз.
Ашигх подскакал к крыльцу, и мы оба, если можно так выразиться, спешились. Рей делал вид, что стоит самостоятельно, пока я возился с магическими замками и охранными чарами вокруг дома. Смотрел на меня при этом подозрительно.
— Где мы? И что все это значит?
— Это мое имение, — миролюбиво ответил я. — Я поставил вокруг небольшой локус, время снаружи почти остановлено. У тебя будет возможность отдохнуть, отоспаться, восстановить резерв, подлечиться, если нужно…
— Зачем это тебе? — прервал он, как бы ненавязчиво положив руку на холку животного. Ага, ненавязчиво, как же. Ноги не держат.
— Если ты войдешь в город в таком состоянии, проку не будет, — ответил я чистую правду. — Почему не воспользоваться возможностью, если она есть?
Промолчал. Я открыл дверь в небольшую переднюю.
— Располагайся. Я ашигха в стойло отведу и за продуктами наведаюсь.
Еды в доме не было, это я знал совершенно точно. Ничего страшного — наброшу морок и появлюсь либо на рынке в каком-нибудь мелком городке, либо упаду на хвост интенданту собственного войска. Второе даже логичнее.
— Тебе, может, привести кого-нибудь? Или помочь? — я бросил первый пробный камешек искреннего участия, но Рей зыркнул на меня так, что до костей пробрало холодом.
— Нет.
— Как хочешь, — не стал спорить я и ушел порталом, не дожидаясь еще одного злобного взгляда.
Вернувшись, обнаружил его в кресле в гостиной, без доспехов, с мокрыми после умывания волосами, со свисающими до пола крыльями и свернувшимся в кольцо хвостом. Кончик елозил по ковру гибкой черной змеей. Глаза прикрыты, и лицо — спокойная маска.
Балансирует на грани оборота. Плохо. Если наружу выйдет зверь, мне конец. Да и не удержу я его никакими локусами.
— Спальня наверху, можешь пользоваться, — ровно сказал я, подойдя к камину. Стараясь ничем не выдать, что слежу за каждым его движением, я проверил дрова, растопку и толчком силы разжег огонь.
Хвост дернулся особенно нервно. Он тоже следит за мной.
— Хорошо.
— Ужинать будешь?
— Нет.
— Зря. Мясо час назад бегало, хлеб еще горячий, я даже яблоками разжился.
Рей промолчал, поднялся и ушел наверх. Что ж, ладно. Пока стоит действительно заняться ужином. Уж на то, чтобы приготовить свежее мясо, моих кулинарных умений хватит.
Я начисто выбросил из головы все, что происходило за пределами локуса. Меня интересовали только две вещи — ужин и доведение Рея до белого каления. Все остальное могло смело идти дальним лесом, желательно, не оглядываясь.
Между делом я прислушивался к ментальному фону. К тому единственному, не считая моего собственного, разуму, который его создавал. Буря раздражения постепенно затухала, сменялась ровной сонливостью — меня и самого потянуло лечь. Переборов искушение, я все-таки дожарил несчастные отбивные. А потом, стараясь двигаться как можно бесшумнее во всех смыслах, отправился наверх.
Дабы начать дергать даэйра за усы. Фигурально, естественно.
Уже не первый раз я замечал, что во сне маска с него слетает. Лицо разглаживается, пропадает каменная суровость, и наружу показывается совершенно иной разумный, уставший и загнанный. Вот и сейчас он лежал ничком как дошел до кровати, поперек, не раздеваясь, и спал так, словно умер до конца. Мне осталось только вздохнуть и уложить это летучее несчастье как следует. А он даже крылом не шевельнул.
Я начал понимать, что вожусь с ним уже не только из голого расчета. Когда видишь подобную смертельную усталость, волей-неволей проникаешься сочувствием. Когда я обнаружил неопасный, но весьма неприятный ожог во весь живот, пришлось исцелять, пока спит и не дергается. Мои навыки лечения хоть и скромны, но не безнадежны. Мелькала, конечно, мысль оставить этот подарочек от Зиерры в воспитательных целях или заняться им при полном сознании с согласия, но это было бы невыгодно для приручения. Поняв, что к нему прикасались без его ведома, он неминуемо вспылит — то, что надо.
Несчастье смертоносное…
Время текло медленно. Я сидел возле Рея, ни о чем не задумываясь и глядя в одну точку. Возможность опустошить разум от суетных мыслей, просто замереть и выдохнуть выпадала так редко, что не воспользоваться ею было бы грешно. И я наслаждался абсолютной тишиной и тусклым, не раздражающим светом пасмурного дня, неторопливо, с той скоростью, с какой мне хотелось подползавшего к своему финалу.
Мой будущий тарнетри спал сном мертвеца. Но когда мирный сон вдруг резко сменился каким-то кошмаром, я вылетел из оцепенения, как пробка из бутылки. Меня пробрало безысходной тоской и злостью. Беспробудно спящий Рей скрипнул зубами и тихо заскулил в подушку.
Будить его я не стал, не рискуя нарваться на рявк или, еще того хуже, прыжок с места мне на горло. Мне важно было знать, что происходит в его голове. Поэтому я, безумец, пошел на риск более страшный — осторожно заглянул в его разум, понятия не имея, какие щиты и ловушки могут меня поджидать.
Слегка прикрыв глаза, чтобы окружающее не мешало внутреннему видению, я потянулся к разуму даэйра и… не обнаружил никакой иной защиты кроме базовой. Чуть не потерял контакт от удивления — это что вообще такое?! Взломать его мозги не составит труда не то, что спецам Тайной полиции, это, как-никак, их работа, но и любому мало-мальски сведущему телепату! Самый простой щит — это всего лишь легкая зеркальная заслонка, не более того. Она позволяет отразить ненаправленную чужую злость. Но и только! Все остальное эта хрупкая конструкция из воображаемого стекла не выдержала бы.
Я сделал себе в памяти зарубку заняться его ментальными щитами и скользнул глубже, в сон.
Увиденное там мне не понравилось от слова вообще. Рей ходил по каким-то запутанным залам и коридорам, серо-зеленым, однообразным и давящим, с кем-то спорил, ругался, пытался перекричать или заставить подчиниться приказу — тщетно. Мелькали самые разные личности, большей частью незнакомые мне, бросали ему нелепые обвинения, что-то от него требовали — мелочное, раздражающее, доводящее до бешенства своей бестолковостью.
Что же происходит у тебя в Клане? Про страну молчу, после гибели почти всех хизсар, обеспечивавших безопасность и
