— Я тебе их обоих отдам, если докажешь, что сумеешь их защитить, — ответил на это Кот и улыбнулся, показав клыки. Сияние Колонн бликовало на его глянцевых рожках — ни у кого из кхаэлей я больше не видел таких — на крючковатых черных когтях, на хранительском медальоне — тяжелом золотом колесе с восемью спицами. Громадная, острая, обжигающая мощь Владыки Света пока дремала внутри тела, но уже шевелилась. Ворочалась, готовая выплеснуться вместе с потоком Колонн. И какое, к демонам, золотое сияние! Белый шквал с фиолетовой сердцевиной… Темный хорошо притворился Светлым.

— Древние вроде тебя никогда и ничего не делают просто так, — сказал я, нисколько не сомневаясь в своих словах. — Что от этого союза получишь ты?

— Всеобщее благо, — спокойно ответил Светлейший. В его звериных жутковатых глазах читалось только безмятежное спокойствие, а кошачье добродушие могло обмануть разве что человека. Или детеныша, птенца неопытного. Можно было не сомневаться, что Кхайнериар намерен взвалить на меня оба мира, раз прямо говорит о том, что отдаст обоих. Рей — светский правитель Кхаалета, не только мастер Клана Даррей, но и верховный главнокомандующий объединенной армией. Мда… Легко представить, насколько он все это запустил в таком-то состоянии. Надо бы найти толкового некроманта поговорить.

— Благо так благо, — покладисто согласился я. Вопрос в том, насколько оно совпадает с благом каждого существа в отдельности. Но и это мы со временем проверим, не даром учены… Учитель метался по круглой площадке Колонн в бешеном танце, Сила хлестала, била в одну точку. С треском проскочил разряд, пространство и время сжались, переплетаясь, поменялись местами. На прощание он притиснул меня к себе, так что от жара перехватило дыхание — и толкнул в раскрывшийся молочной белизной зев портала.

Меня с невероятной силой размазало по ткани реальности, закружило, понесло… Перед глазами проносилась звездчатая чернота междумирья, то скручивалась в причудливые спирали, то распрямлялась. Это длилось один бесконечно долгий вздох. А когда мне стало не хватать воздуха…

«Прощай, Мать-Хэйва» — подумал я.

***

…И грохнулся спиной на кучу щебенки. От смачного ругательства не удержался. Родной динтарский воздух влился в легкие вместе с гарью и сажей, металлическим кровяным и морским горько-соленым привкусом.

Пороховой склад догорал. Вместе с портом. Редкие язычки пламени еще гуляли по закопченным балкам и плитам, в воздухе снежинками кружился пепел. Под одной из этих балок должен был лежать я, сплющенный в кровавую лепешку, не подлежащую регенерации. Вместо этого я валялся на припорошенной пылью и пеплом куче щебня, спустя час или два после взрыва и выглядел не так, как должен был бы: совершенно целый, отъевшийся в кхаэльском доме, даже одежда на мне была хэйвийского кроя.

Изредка проглядывающее из-за туч и клубов дыма солнце не обжигало кожу, ласково гладило. Вот, что значит возросшая сила и родной мир. А спина после удара об острые камни болела зверски. От прыжка сквозь портал мутило. Я лежал, смотрел в небо и со вкусом перечислял все алденские родственные связи, какие только мог придумать.

В стороне послышались чьи-то поспешные шаги. Я в последний раз припомнил троюродную матушку самого Лорэт Алден и шустро скатился со своего лежбища. Расслабился за три сотни-то лет, распустился, отвык врага за версту чуять! Да и переход мне мысленный слух отбил начисто — я совершенно не мог понять, кого это принесло по мою матерящуюся душу.

Это оказался мой риану[3]. Разэнтьер. Весь черный от копоти, в помятых и наполовину сорванных доспехах, с безумным взглядом бледно-желтых глаз. Едва не споткнувшись об очередную балку, он замер как вкопанный и долго потерянно глядел на меня, не зная, то ли за шпагу на боку хвататься, то ли падать в обморок, то ли вовсе бежать куда подальше от страшного призрака.

Ну да. Сначала он наверняка почувствовал мою боль, потом от удара по голове связь резко оборвалась, а потом был взрыв.

— Разь, это я. Со мной все в порядке. Я живой и не прозрачный, видишь?

Он зашипел, обнажив клыки, и все-таки вцепился в рукоять шпаги. Лязгнул клинок об оковку ножен, висевших почему-то на правом боку. Я внимательнее присмотрелся к движениям — правую руку он явно берег.

— Разь, ты чего, не признаешь меня?

— Я сам видел, как здесь все взлетело на воздух! — истерично заорал Воладар. Боялся поверить, ошибиться? Ну не нежити же он испугался, в конце концов! — Не подходи!

Ну и что прикажете с ним делать?

— Разэнтьер, убери оружие, — перешел я на приказной тон и шагнул ему навстречу, протягивая пустые руки. — Я откроюсь. Проверь, если хочешь.

Рука со шпагой дрогнула, в глазах, наконец, проблеснул разум. Я молча опустил все щиты и позволил ему коснуться своего сознания, втягивая в тот уголок пустоты, где когда-то гнездились наши узы.

Хлынувший в душу поток отчаяния, боли и страха едва не сбил меня с ног. Все, что довелось пережить Разэнтьеру за эти часы, грязным водоворотом крутилось сейчас в моей голове. Говорят, первые узы всегда самые крепкие, а он был не только моим первым птенцом, но и Эр-риану — служителем крови. Другом, нянькой, секретарем, наконец, залогом того, что мой Темный дар не взбесится, заставив меня бездумно кидаться на людей с ревом: «Еда!» Я был смыслом его жизни, из-за меня рыцари Ордена Святого Сиареса когда-то сочли его предателем. Успели бы казнить, не вмешайся я…

А сейчас он решил, что остался один.

Раз-эр-Энтьер Воладар, всегда собранный и сдержанный, всегда стремящийся спрятать излишние, по его мнению, проявления чувств, выронил шпагу и с каким-то жалобным всхлипом ринулся мне на шею. Его объятие вышибло у меня из легких весь воздух, а помятое боевое железо больно впилось куда ни попадя. В ответ я успел только невнятно квакнуть что-то и чуть извернуться, чтобы не оказаться задушенным его хваткой.

— Ты… — прошипел он. — Ты… самый отвратительный мохнатый засранец, какого я когда-либо встречал!

— Разь, отпусти… — просипел я. — Раздавишь…

Он рыкнул, но руки разжал, вглядываясь пристально и все еще неверяще.

— Ничего не понимаю… В таких взрывах не выживают! Где ты был, почему так странно выглядишь? Где тебя носило, серая ты шкура?!

— За невестой ходил, — хихикнул я, отряхивая с кафтана копоть. — Вот, теперь можно и дальше повоевать.

— Да я тебе сейчас в морду дам за такие шуточки! — взвился риану. — я чуть с ума не сошел, хоронить тебя собрался, а ты, твою такую алденову праматерь, о невестах мне заливаешь! Какая, к демонам, невеста?! Воевать он собрался, волчья морда…

— Успокойся, Разь, — я примирительно положил ему руку на плечо. — Я не шучу, говорю вполне серьезно. На Светлой стороне Колеса я был, на Хэйве. Там для меня три сотни лет с