— А я хочу знать, зайка, что ты на меня не обижаешься, поэтому нужна мировая. Вот выпьем, и я успокоюсь, зная, что ты больше не злишься, и пацанов уведу отсюда. — Игорь заискивающе заглядывал мне в глаза и виновато улыбался.

Честно говоря, есть хотелось очень, и мой желудок готовился уже взвыть. Может быть, сок немного притупит чувство голода? А ещё было бы очень неплохо, если бы Артур с друзьями действительно ушли.

— Ты и правда уведёшь их отсюда? — спросила я Игоря.

— Конечно, а ты думаешь, что они ночевать здесь будут? Уведу, но только сначала я хочу помириться с тобой. Ну, и? — Игорь поднял свой стакан и подал мне отставленный в сторону сок.

Я решила не вредничать и взяла его. Игорь легонько чокнул по моему стакану своим и выпил залпом содержимое. Я отпила глоток сока — вкусный, апельсиновый, и алкоголь не подмешали. Сок я выпила полностью — очень люблю с мякотью. Игорь расплылся в улыбке и радостно произнёс:

— Ну, вот и всё, теперь мы друзья. Ну, что — мир?

— Мир, — буркнула я тихо.

Но Игорь вовсе не торопился вернуться к своим друзьям и снова завёл разговоры про танцы, потом про спорт, кажется, про бокс. Он говорил ещё что-то, но я его уже почти не слышала. В голове шумело, перед глазами всё расплывалось, и голос Игоря стал совсем далёким и неразборчивым.

Очнулась я, наверное, от боли. Болело всё тело, в голове гудело, а между ног нещадно жгло. Я с трудом разлепила веки и увидела перед лицом какое-то движение. Зрение фокусировалось медленно. Сквозь пелену в глазах я с трудом разобрала, что именно маячило перед глазами. Весь мой ослабленный организм взбунтовался, и меня вырвало фонтаном прямо на ЭТО. Раздался отборный мат, и на мою голову обрушился сокрушительный удар.

Я в какой-то липкой, чёрной трясине, дышать трудно. Хочу пошевелиться, но тело меня не слушается, и глаза не открываются. Слышен какой-то писк — сначала громкий, пронзительный, но постепенно он отдаляется, и меня проглатывает чернота.

Никак не получается открыть глаза, ощущаю страшную тяжесть в голове и снова слышу противный писк. Что со мной, что это пищит? Пытаюсь что-то вспомнить, но голову пронзает острая боль. Снова проваливаюсь в обезболивающий мрак.

Нет сил разомкнуть тяжёлые веки. Где я? Как сквозь вату слышу голос Эльвиры:

— Скажите, когда она очнётся? — кажется, бабка плачет.

— Не волнуйтесь, теперь всё будет в порядке. Девочка скоро придёт в себя, а пока она спит и набирается сил. Сейчас это именно то, что ей необходимо. Не плачьте, пожалуйста, Эльвира Вениаминовна, всё плохое уже позади. — Этот мужской голос мне незнаком.

— Спасибо, Павел Семёнович, я ваш должник. — А это голос полковника.

Где же я? У бабки, что ли? А что это тогда пищит всё время? Хлопнула дверь — кто-то вошёл или вышел. Всхлипнула бабка.

— Лёнечка, а вдруг она умрёт, что тогда будет?

— Хватит рыдать, слышала, что врач сказал — всё плохое позади. Теперь выживет, а заодно и выспится.

— Лёня, мы должны забрать Диану к себе, она больше не сможет там оставаться.

— А я давно тебе говорил — забрала бы сразу, и девчонка была бы в порядке.

— Лёнечка, так я же за тебя переживала, ты ведь не любишь посторонних в доме.

— Кажется, она твоя внучка, я ничего не путаю? А ты, вероятно, самая херовая бабка. — Полковник был явно раздражён. А бабка снова разрыдалась.

— Какое счастье, что Эдик вернулся домой, иначе даже боюсь представить, что бы было. Ох, горе-горе! Лёня, что же теперь будет с нашим Артурчиком?

— Ты мне лучше про этого выродка даже не напоминай. Лично я с радостью утрамбовал бы его в колонию вместе с его дружками.

— Ох, ну зачем ты так говоришь, ведь я же тебе всё объяснила — Артур ни в чём не виноват. Это всё его друзья, а он совсем никак не мог им помешать. И Артур сказал, что Диана сама перед ними кокетничала. Она ещё юная, глупенькая девочка, ей захотелось внимания, — бабкин голос дрожал и срывался.

— Да что ты за дура такая, ты хоть сама себя слышишь? Диана твоя и руку сама себе сломала, и клофелина наглоталась, а потом и на х*й случайно напоролась, или специально прыгнула и в эйфории головой ударилась?! Эля, твою мать, ты идиотка совсем? Это групповое изнасилование и причинение тяжкого вреда здоровью. Это можно расценить как попытку убийства, между прочим. И не беси меня лучше своими причитаниями, иначе твой вонючий щенок уже сегодня будет на нарах. Сиди лучше тут и молись за здоровье внучки. Молча! — Раздались тяжёлые шаги, и хлопнула дверь.

Я лежала и пыталась анализировать услышанное, но голова гудела, как реактивный двигатель, а мысли путались. Нет, не могу сейчас думать. Спать…

Громко и весело щебечут птицы. Я открыла глаза — белый потолок и стены тоже белые. Где я, в больнице?

Так хочется пить. Дверь открылась и вошла молодая женщина в белом халате. Значит, я точно в больнице, а это, наверное, медсестра. Женщина ласково улыбнулась.

— Проснулась, спящая красавица? Ох, и намучились мы с тобой. Меня зовут Анна, я медсестра. Ну что, Диана, с возвращением тебя. Сейчас я врача позову, — она развернулась к выходу.

— Я пить хочу, — просипела я и не узнала свой голос.

— Это мы сейчас мигом устроим, — медсестра подскочила ко мне, и что-то прихватив с тумбочки, приложила к моим губам какую-то трубку. В голове промелькнули мерзкие картинки, и я поморщилась.

— Тебе что, больно? — забеспокоилась Анна, заглядывая мне в глаза.

— Нет.

— Хорошо, тогда пей потихонечку, — она наклонила к моим губам стаканчик с носиком-трубочкой. — Диана, у тебя такие красивые глаза и губы тоже. Ты вообще необыкновенная красавица, даже когда без сознания. Так что будешь жить долго, счастливо, и будешь кружить парням головы.

Уже вскружила, кажется — целый торнадо устроила. Красавица я, говорят, и даже необыкновенная, только хорошо ли это? И как я, бесправная малолетка, могу использовать свою красоту? Практика показала, что только себе во вред.

— Так, я пошла за доктором, а ты лежи, — распорядилась улыбчивая медсестра.

Ага, вот сейчас вскочу и побегу в волейбол играть.

Напоив меня, Анна подмигнула и вышла из палаты, а я задумалась в попытке восстановить трагические события. Полковник сказал, что было групповое изнасилование. Значит, меня изнасиловали. Но кто? Игорь? Артур? Стоп! Групповое! Это значит… они все??!

— Та-аак, а что это у нас с лицом? Деточка, у тебя что-нибудь болит? — пожилой врач взял мою руку, нащупал пульс, заглянул в глаза.

— Ничего не болит.

— Вот и прекрасно. Давай тогда знакомиться, меня зовут Павел Семёнович, и я твой лечащий врач. А тебя как зовут? — добрый доктор улыбался. Склеротик что ли — забыл, кого лечит?

— Диана.

— У тебя