В этот момент бритоголовый лидер тоже встал и открыл рот, чтобы вставить какую-то реплику, но мне уже стало очевидно, что конфликт достиг той стадии, когда вот-вот – и уже бьют в морду. Мой изначальный план провалился. Ливаем по быстрому.
Я молча потянулся к ручке двери и открыл ее.
— Ты тупой или что?! — он схватил меня за левую руку.
Я с разворота вмазал ему в глаз кулаком – он явно этого не ожидал и ослабил хватку – я легко вырвался и кинул косой взгляд на позицию оставшихся парней.
Два правых уже были на полпути ко мне, готовые ввязаться в драку. Девушки что-то пищали, но… это было, словно писк мыши, на фоне сирены. Женщина с середины вагона внезапно устроила нам звуковой удар, заверещав так, что вот-вот и окна треснут.
Это изрядно напугало не только меня, но и двух “правых”, несущихся ко мне. Они затормозили и оглянулись назад.
— У-убью! — заорал коротышка – единственный из нас всех, кто не расстерялся в тот момент. Он налетел на меня всем весом и попытался повалить на пол.
И… что тут сказать, у него это получилось. Он умудрился сбить меня с ног и мы вместе вывалились в тамбур: я приложился спиной и затылком, а он оказался на мне.
Ситуация хуже некуда. Мы в узком пространстве тамбура, я на полу… Меня просто забьют ногами, когда подоспеют оставшиеся правые. Чего, конечно, мне нельзя допустить.
Бью кулаком в челюсть коротышке – тот уходит в легкую прострацию, чем пользуюсь я и скидываю его с себя. Пинаю ногами, одновременно с тем отползая спиной вперед к открытому выходу.
В какой-то момент под руками не оказывается металлического пола и... я лечу по ступеням вниз. Удар, еще один удар виском о землю и… наконец, ночное небо перед глазами.
Что ж, технически я вышел из вагона.
Глава 4
В голове все еще разносилась острая боль от приземления на щебень. Сердце отбивало безумный ритм, что неудивительно, учитывая количество адреналина в крови.
Признаться, это была первая реальная драка в моей жизни. И случилась она из-за моей импульсивности.
Я приподнялся и посмотрел на дверь, из которой только что вылетел. Через нее никого не было видно: коротышка, судя по всему, еще не пришел в себя. Но по моим расчетам уже вот-вот должен был вылететь если уж не он, то кто-то другой из числа “правых”. Или даже все вместе. Хотя, стоп, судя по крикам той женщины, что прямо сейчас доносились из поезда, бритоголовому может быть немного не до меня. Возможно, угрозу представляет только коротышка, которому я порядочно настучал пяткой по морде.
Конечно, я не стану дожидаться, когда он придет в себя. Как говорил один мною уважаемый человек: если твое отступление способствует достижению цели больше, чем эскалация конфликта – отступай.
Я поднялся, оглянулся по сторонам и не заметил ничего достойного внимания, кроме оврага за насыпью да покосившихся столбов вдоль железнодорожных полотен. Мы остановились посреди лесопосадки. Город сквозь деревья видно не было, но я будто нутром чувствовал, что он где-то там, за кривыми, грязными рядами деревьев.
Прохладный воздух ударил мне в нос, выбивая из головы помутнение. Я кинул взгляд на землю и рассмотрел втоптанные ямки на щебне, рассудил, что это должно быть следы проводника и побежал трусцой вдоль вагонов, изредка поглядывая назад.
Миновав три или четыре вагона, я убедился, что из поезда за мной никто не отправился: ни коротышка, ни вся свора правых. Сменил бег на шаг. Думаю, уже можно расслабиться. Хотели бы догнать – сразу бы отправились. Видимо, посчитали разбитую морду шестерки (с уверенностью могу сказать, что коротышка явно не пользуется авторитетом среди них) не достаточной причиной покидать общество девиц. А может, парни просто боялись выходить наружу. Или же вопящая женщина стала более актуальной темой, чем я. Плевать.
Несколько секунд я смотрел на состав, стараясь подметить что-нибудь необычное. Выглядел поезд вполне себе стандартно: в нем было около шести вагонов-близнецов серого цвета. Тот, из которого “вышел” я, выглядел слегка новее прочих.
Все двери, как и многочисленные окна, были закрыты. Либо их точно так же позакрывали проводники, после того как сработал стоп-кран, либо они были закрыты уже изначально. Во время посадки на поезд моя голова была забита совершенно другими вещами, так что я не обратил внимание на такую мелочь.
В какой-то момент боль в голове стала слишком уж раздражающей. Хоть крови и не было, зато на виске пальцами нащупывалась большая шишка. С одной стороны меня, как Пробужденного, такое ничтожное ранение не должно особо волновать. С другой же… из меня так себе Пробужденный. Из-за атрибута “Уроборос” ауры давали двойной эффект, но требовали в два раза больше маны. Моего запаса хватало на поддержание только одной ауры за раз, увы.
А сейчас было бы неплохо активировать две ауры - малую регенерацию и пренебрежение болью. Одна ускорит естественную регенерацию организма, а другая снимет боль и притупит эмоции. Поэтому передо мной стоит дилемма - поскорее восстановиться, чтобы было легче потом, либо же убрать давящую на затылок боль, чтобы трезво воспринимать происходящее уже сейчас.
Меня очень соблазняла возможность включить Пренебрежение, но я понимал, что пока что не произошло ничего такого, что я не мог бы перетерпеть.
Так что, раздраженно выдохнув и осознав, что мне еще какое-то время придется проходить с гудящей головой, я активировал регенерацию.
Процесс наложения ауры для пробужденных был чем-то практически инстинктивным. Разумеется, контроля над аурами у нас куда больше, чем над сердцебиением или дыханием, но иногда сложно сказать, где кончается мысль о том, что неплохо было бы сейчас активировать такую-то ауру, а где начинается сама её активация.
По телу разнеслось легкое пощипывание, я закатил рукава своей толстовки и убедился, что все работает. Рисунки целебного растения, которое напоминало виноградные лозы, отсвечивая зеленым, обволокли запястья. У каждой ауры была своя стилистика в плане этих самых узоров, однако конкретные рисунки на каждом носителе были уникальны, подобно отпечаткам пальцев. Их количество, размеры, форма и местоположение варьировались от множества факторов, вроде силы носителя, мастерства владения, его возраста и даже настроения. Мне всегда нравилось наблюдать за тем, как по телу начинают расползаться краски, словно какое-то живое тату. Жаль только показывать их кому-либо кроме членов моего клана было нельзя, ведь это самый простой способ понять, что перед тобой пробужденный и что у него за сила.
Свечение угасло, остались лишь рисунки, что свидетельствовало о том, что использование навыка завершилось
