Тина мягко улыбнулась. Разговор продолжился.

Чем дольше мы говорили, тем сильнее я убеждался в том, что магическая синестезия накладывает свой отпечаток на личность владельца. Как бы я не старался, перебирая эпитеты, которыми можно было описать внешний вид и поведение девушки, ничего лучше немного грубого “странная” в голову не приходило. Она словно думала куда больше, чем говорила. Иногда вообще создавалось впечатление, что Тина витает в облаках и не слушает тебя, но спустя секунду она каждый раз доказывала, что это не так, задавая уточняющий вопрос или докапываясь до одного из случайно брошенных слов.

В какой-то момент мы вернулись к тому, что произошло в больнице и рядом с ней. К концу рассказа она докуривала уже третью сигарету, ничего нового я для себя не узнал. Её заинтересовало то количество энергии, что от неожиданности чуть не ослепило её в больничном коридоре, и она решила последовать за мной, в надежде, что меня не сразу повезут к Белецким. Единственное, чего я не понимал, так это почему я сейчас здесь, у неё в квартире. Этот разговор нельзя было провести в офисе УБИ, или где они там сидят? Сомневаюсь. Она пошла за мной, нарушая все правила и законы своей службы чисто из-за интереса? Мне бы это польстило, но в остальном - сущий бред.

— Что мне теперь делать?

— Спать.

Тина поднялась и достала из кармана белый телефон. Я проводил её взглядом до окна, где она по всей видимости отправила кому-то сообщение и уставившись на улицу ждала ответа.

Я устал не столько физически, сколько эмоционально. Какое-то время еще наблюдал за Тиной у окна, а потом сам не заметил как глаза закрылись, и я провалился в сон на мягком кресле.

* * *

— А медицина-то у нас не такая плохая, как все говорят. Вон как за два дня на ноги поставили, хэ.

Я проснулся под знакомый хриплый голос и вонь табака. Перед глазами появились мутные очертания агента Рубана. Честно говоря, я не сразу понял, где вообще нахожусь, но спустя мгновение события прошлой ночи пронеслись у меня в голове на быстрой перемотке и я вмиг взбодрился. Рубан стоял над креслом и разглядывал мои ноги, на которых не было ни следа от переломов. Вспомнив, какое “удовольствие” общаться с этим человеком мне приносила каждая наша встреча, я съежился и хотел было резко дернуться на выход, но затем решил не выдавать себя и послушать, о чем они вообще говорят.

— Серьезно, то херотень какая-то. Я читал медицинскую карточку, его всю жизнь невозможно было нормально исцелить, - он сказал это, повернув голову в сторону. Может, я и не видел, кто именно стоял сбоку от кресла, но догадаться было нетрудно.

— Тина, ты выяснила, как так вышло? – агент Баркер звучала довольно уставшей, похоже не у одного меня была забавная ночка.

— Нет, но он говорил, что у него появились новые способности. Ничего конкретного.

— Хотя бы так. – Баркер цокнула языком.

Рубан встал и осмотрелся, на столике между креслами стояла пустая чашка, на которую падал солнечный свет через окно.

— Ха, Тина. Пацана чаем отпаивала? В доверие входила? Классика, – заключил Рубан.

— Прямо по учебнику. Всегда думала, что это не в твоем стиле, — Баркер хмыкнула.

Тина, что стояла всё у того же окна, где я видел её перед сном, приподняла правую бровь.

— Да нет, он мне просто понравился.

Оба агента синхронно поперхнулись воздухом и неловко замолчали.

— А если серьёзно, — продолжила Тина, — то это было самым разумным в его случае. Я, знаете ли, видела, как выглядит отходняк от способностей, изменяющих сознание.

— Изменяющих сознание? — сощурился Рубан. — Хочешь сказать, там, в клинике, он был под магической наркотой?

— А ты сложи два и два, — неожиданно поддержала эту версию Баркер. — Вспомни, как он там себя вёл. Готова спорить, когда эффект прошёл — он принялся рыдать, как маленькая девочка, и рефлексировать во все поля. Магия магией, а биохимию не изменишь.

А? Это кое-что объясняло. И действительно, после своего перерождения ночью я вёл себя... не совсем нормально. Если до того я неожиданно стал уверенным в себе и твёрдым, как кремень - сумел даже говорить с Вульфриком на равных! - то затем наоборот, ударился в нерациональные, даже через край, эмоции.

Так значит, такого эффекта стоит ждать после каждого применения "Сдвига"? Или есть какой-то способ... всё же обмануть биохимию?

Рубан покачал головой и повернулся ко мне.

— Так, ну, хватит, думаешь, сощурился и в домике? Подъем.

Я лениво открыл глаза и произнес:

— Дайте пожрать, а потом хоть в тюрьму, серьезно.

Баркер протянула Рубану какой-то пакет.

— Вот тебе пища. А вот, - он положил коробку с пиццей на стол, а сверху бросил бежевую папку, — Пища для размышлений.

Агент Рубан явно был доволен таким изысканным каламбуром.

— Что это? – я нахмурился, посмотрев на стопку бумаг.

— Дело о тройном убийстве в поезде, замечательная история, тебе понравится.

История и правда была занимательной.

Исходя из того, что я прочитал – никаких стариков в поезде не было, они не покупали билетов в кассе, а еще их нет ни на одной камере видеонаблюдения. Дальше больше.

Следствие пришло к тому, что я сам сорвал пломбу со стоп-кране, а затем, в завязавшемся споре с проводником, убил его голыми руками. Ну, а что, подозреваемый ведь пробужденный, кто знает, на что он способен. В результате имеем труп и остановку поезда в мертвом городе. Следствие также считает, что место остановки было заранее спланированным.

Потом, значит, я отправился в другой вагон и сам завязал там драку с невиновным парнем, когда тот попытался не пустить меня на улицу. Это подтвердили все свидетели. Затем я пропал, вернулся и сказал, что в поезде не было ни машиниста, ни проводника, сейчас они считаются пропавшими без вести. После чего забрал с собой того самого парня, с которым у меня был конфликт. А когда мы вернулись, Никита Санчес повел себя неадекватно, взял у подозреваемого мобильный телефон, убежал в другой вагон, подозреваемый ушел вслед за ним и закрыл за собой двери.

Далее показания свидетелей путаются. Следование решило прорабатывать версию событий, где я спланировал смерть коротышки. Затем, я, разумеется, скрылся из поезда. Далее меня уже нашли в мертвом городе, всего переломанного. Специфика такого места позволяет предполагать абсолютно любой характер этих травм.

Предварительно - я свалился с обрыва при попытке покинуть место преступления.

И, наверное, прополз несколько километров