– И в чем же вы видите выгоду?

– Я очень надеюсь, что подобное усиление вскружит вашему кузену голову, и он вляпается в какую-нибудь авантюру. Лучше всего в войну с Османской империей.

– Это было бы не плохо, но если он повернет свое оружие на Север?

– Если вы имеете в виду его вяло текущий конфликт с Швецией, то я не вижу в этом особой беды.

– Мне кажется, или вы стали забывать, кому обязаны короной на вашей голове?

– Если вы про Земский собор, то, как раз, нет! Видите ли, сударыня, так случилось, что наши с вами русские подданные всеми силами души ненавидят казаков, причем, запорожских в особенности. И говоря по совести, у них на это масса весьма уважительных причин. Так что, когда послы самозваного гетмана вернулись восвояси, не солоно хлебавши, это вызвало немалое удовлетворение в самых разных слоях москвичей.

– Но отчего такое отношение, ведь они тоже православные, а для ваших подданных это так важно!

– Полноте, Като, – скупо улыбнулся я на её выпад. – Принадлежность к лютеранству совсем не мешало ожесточенно воевать Швеции и Дании, так чем же хуже приверженцы греческой веры?

– Пусть так, но…

– Катарина, чего вы добиваетесь? – перебил я жену, прежде чем она начала возражать.

– В каком смысле?

– В прямом. Лично у меня только один приоритет – сделать так, что бы наше царство досталось нашему сыну в наилучшем состоянии. Всё остальное я оцениваю лишь с этой точки зрения.

– Так вот почему вы погубили будущее нашей дочери?

– Вы не справедливы ко мне.

– Разве?

– Да. И поверьте мне, если наш сын будет твердо сидеть на троне, он сможет делать всё, что ему заблагорассудится. В том числе выдать свою сестру замуж за лютеранина, католика или кого угодно.

– Вот уж не думала, что наше положение настолько неустойчиво!

– Более чем, дорогая моя! Я до сих пор остаюсь царем только потому, что все время побеждаю. Что с каждым днем моего царствования положение подданных становится хоть немного лучше. И если так будет продолжаться и далее, то это будет связываться в народном сознании именно с правлением нашей династии. По крайней мере, до тех пор, пока потомки не наделают таких глупостей, что перечеркнут все наши старания. Я не могу это предотвратить, но постараюсь дать им запас прочности.

– И будущее нашей дочери вы так же готовы положить на этот алтарь?

– Что же, прямой вопрос заслуживает такого же прямого ответа, – вздохнул я. – Если случится подобная надобность, монарх должен быть готов пойти и не на такие жертвы. Однако совершенно очевидно, что выгодный брак принцессы Евгении с представителем достойного рода принесет нашей династии значительно больше пользы, нежели её заточение в монастыре.

– Но ведь её нынешнее вероисповедание может послужить препятствием…

– Като, давайте будем решать проблемы по мере их поступления!

– Хорошо, – неожиданно покладисто согласилась царица. – Будем, считать, что вы меня убедили.

– Я рад, что мы нашли общий язык.

– Скажите, Иоганн, а что это за история с дуэлью князя Щербатова и посла гетмана?

– Да нет никакой истории. Просто обычная ссора горячих молодых людей, не слишком обременённых разумом. Но вас, вероятно, интересует не ход поединка, а то, что случилось позже?

– Вы как всегда проницательны, Ваше Величество, – с легкой улыбкой ответила Катарина. – Меня до крайности удивило это сватовство само по себе, но более всего ваша реакция на него.

– А что я должен был делать? Алена – девушка свободная, у неё есть старший брат. И если он сочтет эту партию приемлемой, то я и вовсе не вижу препятствий.

– Право, я не ожидала от вас подобного.

– Увы, вы совсем не знаете меня, а я вас. Никто в этом не виноват, кроме, может быть, вашего покойного отца и, слава Богу, здравствующего брата. Но, как знать, возможно, мы сможем исправить это?

Похоже, шведская принцесса оказалась совершенно не готова к подобного повороту. Её лицо немного побледнело, дыхание участилось, а ладони начали нервно теребить кружевной платок.

– Но для этого нужно быть откровенными друг с другом, – тихо промолвила она, нерешительно взглянув мне в глаза.

– Спрашивайте, – пожал я плечами, приготовившись к допросу с пристрастием, посвященному моим амурным похождениям и беспутной жизни в разлуке с женой.

И тут она в очередной раз сумела меня удивить.

– Тогда ответьте мне, Иоганн, что за проект вы затеяли на границе с Крымским ханством?

– Что, простите?

– Государь, – в голосе шведки появились стальные нотки. – Если вам угодно, чтобы я была верным союзником во всех начинаниях, мне нужно знать о них всё!

– Гхм, – едва не поперхнулся я. – Впрочем, извольте. Судя по всему, вы и так рано или поздно все узнаете, так что лучше уж от меня. Итак, между нашим с вами царством и владениями крымского хана, есть обширные никем не заселенные территории с весьма плодородными почвами. Я желаю заселить их людьми и ввести, таким образом, в хозяйственный оборот. По самым скромным подсчетам, эти территории могут в течение десятилетия вдвое увеличить количество хлеба и прочей продукции сельского хозяйства нашего государства.

– Это звучит заманчиво, но ведь эти новые владения не так просто будет защитить. Или я что-то не понимаю?

– Нет, сударыня, вы абсолютно правы. Понадобится линия сплошных укреплений протяженностью более пятисот вёрст.

– Но это же будет стоить очень дорого! А подобные сооружения уже возводились?

– Да. Так называемая «Заповедная черта» царя Ивана Грозного. К сожалению, она сильно обветшала и пришла почти в полную негодность.

– Но вы решили не восстанавливать её, а построить новую?

– Это будет ненамного дороже…, – начал, было, я, но Катарина меня перебила:

– Я поняла ваши резоны, Ваше Величество, и нахожу их основательными, однако, где вы возьмете столько людей, чтобы заселить эти пустующие земли? Сколько я слышу от представителей земства и воевод, все жалуются на крайнюю скудость в людях.

– Это проблема, – согласился я.

– И как вы намерены её решить?

– За счет Европы. Как вы знаете, император Рудольф начал войну. Это приведет к массовому бегству населения от ужасов войны. Грех не воспользоваться подобной ситуацией.

– Послушайте, Иоганн, – скупо улыбнулась Катарина. – Я тоже недолюбливаю католиков, однако сказать, что войну развязал император немного слишком! Если бы одно из ваших владений решил под шумок занять Фердинанд Пфальцский, и вы бы наверняка взбеленились.

– Это так, – скупо улыбнулся я. – Но Рудольф во многом сам создал эту ситуацию своей религиозной нетерпимостью. Так что теперь он всего лишь пожинает плоды и продлится это довольно долго.

– Отчего вы думаете, что конфликт затянется? Евангелическая уния не поддержала притязания Фердинанда, а сам он вряд ли сможет долго сопротивляться.

– Всё так, но имперцы, разгромив Чехию и Пфальц, не успокоятся на достигнутом и евангелисты ещё сто раз проклянут свою близорукость.

– Война будет разрастаться?

– Боюсь, что так.

– Кстати, мне подумалось, что нашим владениям в Германии тоже не помешают