— Да, Алексей. — кивнул он и посмотрел на дочь. — Лесенька, я на службе уже давно общаюсь с колдунами. Уверяю тебя, если не брать в расчет их уникальные способности, это вполне себе нормальные люди, в обычной жизни ничем таким от других людей не отличающиеся. Так что ты у меня просто уникальная, вот и все. — он обозначил улыбку.
Алексия же на эти слова Пафнутьева прореагировала тем, что убрала руки от лица, но глаз так и не подняла. А я продолжил:
— Единственное, Леся, за что я действительно переживаю, как, впрочем, и твой отец, так это за то, чтобы ты не попала к Лебедеву. Остальное на самом деле полная ерунда! — махнул рукой я. — Теперь перейдем непосредственно к твоим новым способностям. Я не могу точно сказать, как и сколько по времени они будут развиваться, Леся. И что ты при этом будешь чувствовать. Мне тоже не у кого проконсультироваться, не вызвав при этом вполне обоснованных подозрений. Но, как я отмечал ранее, процесс этот хоть и идет медленно, но он все же идет. Думаю, какое-то время у нас с тобой на приспособиться есть. Даже учитывая твой плотный гастрольный график. И еще, Леся… Сама понимаешь, постоянно находиться рядом с тобой и отслеживать все изменения я возможности не имею. Значит, тебе придется какое-то время быть очень аккуратной, не волноваться, не переживать по пустякам и, кроме концертов, постараться поменьше бывать на людях. Пока могу дать только такие рекомендации. — я перевел взгляд с девушки на её отца.
Пафнутьев мне с благодарностью кивнул и, обратившись к дочери, продолжил мою мысль:
— Леся, Алексей прав. Если хорошенько подумать, ничего страшного не случилось — кроме нас троих о твоих просыпающихся способностях никто не знает, странности в твоем поведении окружающие спишут на очередной закидон тонкой душевной организации творческой натуры. А если ты, доченька, как-то нечаянно проявишь эти свои способности, люди, скорее всего, ничего не поймут, ведь у подавляющего большинства из них опыта общения с колдунами просто-напросто нет. — он с довольным видом откинулся на спинку кресла и закинул ногу на ногу, демонстрируя уверенность, а Леся, как будто, немного расслабилась. — Дальше, — продолжил Пафнутьев, — тебе действительно надо максимально ограничить общение. Даже с членами своей труппы. Всегда можешь сослаться на общее недомогание и усталость от напряженных гастролей. С начальником твоей охраны я переговорю, сославшись на те же обстоятельства, он проследит. — Леся кивнула. — Следующее. Используй самолет, выделенный тебе Алексеем, по полной программе, и постоянно возвращайся в Москву, здесь мы тебя с Великим князем прикроем на все сто процентов. — девушка опять кивнула. — Мы с Алексеем будем постоянно на телефоне, если что — звони в любое время дня и ночи. А так нам с ним хватит обычного сообщения, что с тобой все в порядке. И ни с кем, Лесенька, даже с самыми близкими, не вздумай ничем из этого всего делиться. Ты меня хорошо поняла?
— Поняла, пап. — заверила она.
А Виталий Борисович продолжил:
— Про уникальные возможности колдунов тебе лучше расскажет Алексей. Но не сейчас. Сама понимаешь, времени сегодня в обрез. — Леся согласно кивнула. — А теперь, когда мы это все обсудили, предлагаю всем выдохнуть и расслабиться. — он обозначил улыбку. — Ничего страшного не случилось, и, надеюсь, не случится. Жизнь продолжается! — он с теплотой посмотрел на дочь. — А у кого-то она еще и новыми ощущениями и красками играть начала…
— Это точно! — заулыбалась Леся. — Одни только ощущения от Лешкиных прикосновений чего только стоят!
— Вот видишь, — улыбка Пафнутьева стала чуть шире, — а я вот подобных радостей лишен, доченька. Ладно, иди уже, готовься к новоселью, а мы с Алексеем тут еще пару технических моментов обсудим.
— Хорошо, пап.
Алексия встала, и вышла из гостиной.
С минуту мы с Пафнутьевым молчали, пока он не сказал:
— Вообще-то, колдунов-женщин называют ведьмами. Не знаю, почему так. Могу лишь предположить, основываясь на неподтвержденных слухах как в самой Канцелярии, так и в Роду Романовых, что когда колдуньи входят в полную силу, они становятся именно ведьмами… — он смотрел на меня серьезно. — В самом плохом смысле этого слова. Судя по всему, начинаются проблемы с психикой. Но это, повторюсь, только слухи.
Я от этих его слов напрягся и спросил:
— Виталий Борисович, а Леськина мама тоже была… ведьмой?
— Нет, Алексей, она была не очень обычной женщиной, но ведьмой точно не была. И вообще, ведьмы очень редки, несмотря на все эти сказки для детишек. Я имею ввиду настоящих ведьм. А все эти бабки и знахарки со старцами и знахарями… — он покривился, — Так, ерунда… Пыль под ногами настоящей ведьмы! И все у нас на контроле. Как и их родственники. Кстати, — Пафнутьев опять обозначил свою фирменную улыбку, — у твоего Прохора богатый опыт общения с колдуньей. Они даже пожениться хотели… — Виталий Борисович внезапно замолчал, а через пару секунд продолжил. — Погибла она на той войне, не успела в полную силу войти… А эта его Решетова очень на нее похожа. Вот у твоего воспитателя крыша чуть и едет от Екатерины. — он вздохнул, улыбка пропала с его лица. — К чему я это тебе говорю, Алексей… А к тому, что надо будет за Прохором понаблюдать, он может обратить внимание на странности в поведении Алексии и сделать соответствующие выводы. Тем более… — он осекся, но тут же продолжил. — Приглядишь за ним? — я кивнул. — Все, тогда на связи. Новостями будем обмениваться по мере их поступления. А я пойду, проведаю старого друга, долго нам тут с тобой сидеть тоже ни к чему, могут возникнуть ненужные вопросы…
Когда Виталий Борисович вышел из гостиной, я задумался: как же мы с ним технично обошли тему биологического отца Алексии! «Влететь» на этом я не боялся — о том, что настоящим отцом девушки является Иван-Колдун, догадаться было совсем несложно и без его ко мне «визита». Пугало другое — слова Пафнутьева о том, что Леся может превратиться в ведьму! Но, с другой
