По счастью, в Беловодье скопилось немало оружия и боеприпасов. Да, это охотничьи стволы, но попадаются среди них и нарезные. Когда-то здесь водилось много охотников. Да, пожалуй, охотниками были все мужики. Так что, если распределить - по два три ружья на рыло теперь выйдет. Да еще и дамам останется. Так - на всякий пожарный...
Перед тем как отправиться на пост, немного пообщался с Люсей. Она трепетно прижалась ко мне и тихо произнесла:
- Лёш... мне страшно.
- Ну, что ты, солнышко, - я стараюсь быть ласковым, - уже в жизни нашей столько всего было. И пережили, дак...
- Знаешь... я устала. Просто смертельно устала.
Я глажу Люсю по голове - как малое дитя успокаиваю. Вообще, я прекрасно знаю, что "сильную женщину" Люсьен только строит из себя. На самом деле ей очень хочется быть защищенной. И к сыну она хочет. Истомилась... Просто, так обстоятельства сложились. Неудачное замужество, досадное происшествие... "Не мы такие - жизнь такая" - так частенько говорили на зоне.
- Домой хочешь... А если ребенка сюда вытащить?
- И как ты себе это представляешь? - Люсины глаза все же чуточку зажглись. - Зависли в этой дыре по самое...
- Обычно представляю. Снарядим экспедицию. Дед поможет, он умный.
- Предположим. Ну, а дальше-то... что?
- Жить. Что же еще?
- И это, - она окинула взглядом горницу, - ты называешь жизнью?
М-м-м-мда... Уж не скажу тебе, Люсьен, ничего. Но - напишу все же - надо куда-то излить. Хотя бы на бумагу, что ли. У тебя хотя бы есть отчий дом. Тебя ждут, любят, надеются на тебя, дурочку такую из переулочка. Даже вот если случится такое, что тебя таки настигнет "карающий меч правосудия" - судья скостит, ты встанешь на "путь исправления" - и все у тебя получится. Выйдешь на волю - и к родным. А мне куда, ежели даже и "встану на путь"? Кто меня, лопуха эдакого, ждет... Была одна партия, на станции "Раненбург". Но там такой кадрище, что не дай боже... Крепко она закладывала. Мог ли я ее перевоспитать? Ну, иногда у меня совесть взыгрывает... Возможно и мог бы. Наверное, поленился. Или испугался, что ли: втянет меня в это дело и всех святых на вынос. Сам-то, небось, не святой..
Люся, например, не пьет. Да никто здесь не балуется этим делом. Однако, я все же считал ее сильным человеком. По крайней мере, морально. Она и сейчас не плачет. Да и ни разу не видел я Люсю, распускающую нюни. Стоит передо мной хрупкое, ранимое существо. И понимаю: женщине и в самом деле страшно. Груз напряжения давил, давил... да и придавил, дак.
Я пытался говорить ей слова утешения, хотя и понимал, что они не слишком искренни. Пробовал ее ласкать - она уходила от моих объятий. Какой-то стоял промеж нами барьер. Психологический, что ли. У меня в сущности нет привязки к жизни, я - пожизненное чмо. Привычка. Опять на зону попаду? Впервой ли? А у Люси - привязанность, зарубка. Где-то во глубине России живет ее кровиночка. Сиротою живет - и это при живой-то матери... Я ведь тоже был когда-то так брошен. Да, при сыне - бабушка. Правда, неизвестно, какая, у Люсиной матери дитё могли и отобрать. Мы этого не знаем, мешают все те же обстоятельства. Мы что - законченные что ли рабы обстоятельств? Ра...бы? Вот те раз. До сих пор я уверен был, что свободные. И есть ли она - свобода?
Именно сейчас я впервые ощутил всю нелепость нашего положения. Занесло сюда, внутрь периметра каких-то отщепенцев. Дядя Вася нас зовет "счастливыми маргиналами", утверждает, что мы, глупцы, до конца не понимаем всю прелесть нашего положения. Ну, для него, может, и прелесть. Для меня лично все мое нынешнее счастье - Людмила. Остальное - театр абсурда, похожий шестьсот шестьдесят пятый сон Веры Павловны. Иногда мне представляется, что я, замерзая, заснул в лесу и все это Беловодье мне только грезится. Сон, замечу, все же интересный, так и не просыпался бы.
Среди нашего контингента встречаются таки-и-ие кадры! В кошмаре не приснится. Взять Игорька. Обычный мужик, в общем-то скучноватый. Сюда его занесло с женой, Ингой, и двумя детишками. Жили они на Урале, в маленьком рабочем поселке. Работяги оба, люди скромные, тихие. И в их поселке появилась одна цыганская семья. Стали с той поры поселковые парнишки, да и девчонки, подсаживаться на героин. Несколько мужиков, что обитали по соседству с цыганской семьей, по-свойски с наркодельцами разобрались. Короче, наваляли, выгнали и обещали: вернуться - убьют. А через пару недель в поселок на нескольких иномарках наехал "интернационал" из областного центра. Оказалось цыган крышеут целая бандгруппировка. Там, в банде, и Кавказ, и Средняя Азия, хохлы, и мордва... Только заехали в поселок - всех, кого встречали - избивали до полусмерти. Ну, и постреляли маненько из травматического оружия эти нелюди - даже в детей. Местные мужики таки дали бой. Вышли с охотничьими стволами - и выписали "мстителям" по самое небалуйся. Один из раненых ублюдков издох. Убийцею оказался Игорек. Ну, там все палили - просто, он удачно попал. Еще бы: в горячей точке, в Чечне служил. Вкус к убийству волей-неволей привили. И где искать правду - если и менты да суды оказались на стороне бандюг? Бабло покрывает зло... Вот и сбежала семья. От правосудия. Да у нас тут таких "кадров" - большинство.
...Сижу на колокольне один. Падающие звезды стремительно проносятся по небосклону. Помню, в детстве еще пытался успеть загадать желанье, пока яркая точечка летит. Так ни разу и не успел. А желанье всегда было одно - чтоб меня нашла мама. Очень уж шибкие они - эти сгорающие в атмосфере камни. Ну, да звезды здесь не при чем. В смысле исполненья заветных желаний.
Взошел молодой месяц. Свет тускл, но мир "подлунный" уже
