- У вас там все так ходят? - Сказанув, я сразу же устыдился саркастического тона.

   - Что? Да нет... наверное. И вообще - что ты имеешь в виду под "у вас"?

   - Ну, здрасьте. Это ты, солнышко, ушла на понижение. Если они не соврали. А мы, грешные, тут вот... кантуемся.

   - Знаешь, Сашенька... мы сейчас не о том говорим.

   - Вразуми. О чем надо-то?

   Она не ответила. Она подошла ко мне - и трепетно прижалась.

   Очень скоро выяснилось, что я - ее первый мужчина. Мы лежали под одним одеялом и Аня, положив мне голову на плечо, говорила:

   - ...Я и сама не ожидала, Сашенька, что все так сложно. Нет, я знала, конечно, что просто не будет, но мои ожидания оказались слишком... бедными. До конца я все еще не разобралась, да и такое у меня чувство, что это бесполезно. Ты на плоскости уже бывал?

   - Случилось. Разок.

   - Вот видишь... Это ваша привилегия.

   - А ваша?

   - Понимаешь... у меня остаются привязанности только здесь. Это... ты. И Степа, конечно. А там у меня не осталось ничего. В этом суть.

   - Теперь понимаю. Еще вопрос можно?

   - Только если несложный. Я не на все могу и себе-то ответить.

   - Хорошо. Постараюсь попроще. Вы там... остаетесь людьми?

   - Во многих смыслах - да. Разве ты сейчас это не почувствовал?

   - А в каких смыслах - нет?

   - В очень немногих. Сашенька, я только еще там привыкаю, не все постигла. Там главное, что уже не нужно зависеть.

   - От кого?

   - Скорее, от чего.

   - Ну, и от чего?

   - От ситуации. Это в первую очередь. Там... - Аня сделала паузу, будто представляя свое "ТАМ". - ты абсолютно свободен. По крайней мере, в своих поступках. Я к тебе прийти решила потому что почувствовала, что тебе нужна. По-настоящему.

   - Так не бывает. Мы всегда от чего-то зависим. Например, от судьбы.

   - Это все наши, человеческие предрассудки. Мы выдумали все зависимости - том числе и судьбу. За каждым мгновением нашей жизни растет древо вероятностей. Это, конечно, не совсем цепь случайностей - но выбор у нас есть всегда.

   - Ты сама себе противоречишь.

   - Я знаю.

   - А как же тогда... божий промысел?

   - Я еще не умею этого объяснить. Но это же не зависимость, а... - Аня задумалась. Действительно, не находит объяснений. По опыту знаю: если человек просто и ясно неспособен передать суть, значит, сам не догоняет. Много раз проверено - в том числе и на себе. Боже мой... а я ведь когда-то командовал бронетанковым подразделением! И втолковывал тупым бойцам очевидные вещи. Не всегда ведь удавалось - в смысле, объяснить. Как давно, бесконечно давно это было. А после еще следил за правопорядком на вверенном мне участке. Вот это помню вполне осязаемо. И веду себя сейчас, кстати, как мент. То есть, допрашиваю с пристрастием. Кому это понравится? Так вот... вдруг я действительно как тот боец Иванов из глухой чувашской деревни, которому хоть кол на голове чеши.

   - А я знаю, что это. Думаю, у тебя какая-то матрица в голове. И ты в этом, солнышко, самой себе боишься признаться.

   - То есть...

   - А вот то и есть. Тебе в подкорку внедрили программу, которая противоречит твоей сути. И непонятно еще, зачем.

   - Ну, если ты так думаешь...

   - Именно так и думаю. Потому что чувствую: перезагружают и мой мир.

   - Хорошо. Пойдем, погуляем. Я тебе что-то покажу.

   Откровенно говоря, я был голоден. Предложил Ане сделать крюк на камбуз - перекусить. Очень хотелось надеяться, что поест и Аня - я боялся, что в тех эмпиреях, где она обитает, земная пища уже не нужна. На мое счастье любимая призналась, что и сама съела бы теленка.

   Было около трех ночи, но в пищеблоке сидел человек. Это Антон, мужик лет сорока двух, долговязый и с чертами лица, простите, Дуремара; когда я его впервые увидел, зацепила еврейская грусть в его глазах. С ним мы близки не были, так, перекидывались нейтральными фразами, ну, так я в сущности общаюсь почти со всеми здешними.

   Антон пил чай. Он ничему не удивился, или, по крайней мере, мастерски делал вид, что не удивлен. Неудобно как-то при живом человеке, да еще в столь неурочный час, сторониться его. Подсели к Антону. Он первый подал голос:

   - Люблю это время. Есть возможность сосредоточиться.

   - На чем? - Спросил я.

   - На ком. На себе. Привет, Ань. Как там?

   - Пока непонятно. - Мне показалось, Аня говорила искренне. - А вообще - сложно. Все другое.

   - Понятно. Рад тебя видеть. Ты как лучик света.

   - В темном царстве. - Не удержался я. Язык мой - враг мой.

   - А, кстати, может быть. - Долговязый демонстрировал невозмутимость. - Только, понимаешь ли, старик, неизвестно, где оно - светлое царство. Сверху - снизу... А, ты как думаешь, Ань?

   - Уже знаю, что отвечать. Неправильная постановка вопроса. Свет - везде. Проблема в том, что не всякий умеет разглядеть и почувствовать.

   "Точно - матрица, понеслось у меня в голове, - как будто Аннушкиным языком управляет кто-то. Или что-то".

   - Ты хочешь сказать, что мы уже типа в небесном граде Иерусалиме, только никто нам пока что об этом не сказал.

   - Я хочу сказать, что мы все несовершенны. Все.

   - Потому что совершенству нет предела.

   - Нет. Мы рождены на плоскости. В этом наша проблема.

   - Красиво. В смысле, говоришь красиво. Научилась.

   - Стараемся.

   Я почувствовал вот, что. Видимо, Антон в свое время подкатывал к Ане в смысле половых отношений, а она его накрепко отшила. По крайней мере оттенок обиды в речи этого длинного несуразного мужика есть. Дельфин и русалка все же не пара, к тому же - разница в возрасте, конфликт поколений и прочее. Человеческое, слишком человеческое... Забыл, кто так говорил.

   - Вот и поговорили. Надеюсь, увидимся.

   - Возможно...

   "Не на этом свете, так на том!" - Хотел добавить я. Но на сей раз сдержался.

   ...Аня не прикладывала ладони к стене, стена сама разверзлась. Видно, ТАМ ей дарована дополнительная опция - управлять тайными механизмами при помощи мысли. Мы вошли в узкий коридор, который влился в довольно обширную паттерну. Она была освещена закрытыми решетками лампами. Аня, как опытная