Немало размышляю о ТОЙ жизни; слово "плоскость" сейчас приобрело для меня иное значение. Не исключено, что обыденность наша, в ТОЙ жизни, это как бы два измерения. Их можно назвать: "жрать" и "трахаться". А тут - иные эмпиреи, их можно назвать: "видеть сны". Отсюда и весь абсурд, присущий нашим грезам. Сейчас прям холодок по спине пронесся: я же здесь не вижу снов! Просто, проваливаюсь в пустоту - и будто сразу оттуда включаюсь в ткань бытия. Жаль, кстати. Очень любил на плоскости уходить в грезы, причем, там я обитал в знакомых с детства мирах. Их где-то семь, а, может, девять - не считал. Но я их прекрасно знаю, все детали и персонажи - как реальные, так и вымышленные - мне неплохо знакомы. Во всех этих виртуальных мирах мне интересно, уютно, иногда проснешься - и жаль, что так скоро покинул сие обиталище. И уверен, что бункер не из моих грез. Совершенно свежий опыт, хотя, некоторые эпизоды все же, кажется, в какой-то из моих жизней уже были. Но я спокойно отношусь ко всем "дежа вю", потому что знаю: цепочки событий, случается, повторяются в разных декорациях. Сознание наше темно...

   Вижу Степину тоску: конечно же, он переживает разлуку с сестрой. Несколько раз я пытался задавать вопрос: почему Аня "на понижении", а он - нет? Бесполезно - не говорит. Ясно, вопрос для Степы сильно болезненный. Зато парень сбрил свою демоническую бородку, хотя бы на человека стал похож. Странно, но исчез тот самый Артем, которого я ловко тогда оприходовал. У меня такое ощущение, что мужик все-таки злоупотреблял своим правом подниматься на плоскость, иначе говоря, баловался самоходами. Если это так, значит, я здесь не один такой... не святой. О, всплыло слово "святость"! Опять возвращаюсь к версии секты.

   ...Сидим в комнатушке Степы втроем - Эдик, я, само собою, Степа. Теперь понял: без морского пейзажа здесь, в этой клетушке, было бы совсем беспросветно. Как-то заглянул на заднюю сторону холста - и увидел надпись на том же незнакомом мне языке. Может, и правда санскрит? Степа не знает - да у него и образования-то с гулькин нос. Хотя на его столе стопка книжек, среди которых "Мысли" Блеза Паскаля, "О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов" Диогена Лаэртского, "О понимании" Василия Розанова, читающим я Степу что-то не видел. То ли для понта стол литературой загрузил, толь некто все же пытается поднять культурный уровень пацана. Сдается мне, усилия тщетны.

   Дед в очередной раз закурил. Мы, некурящие, не ропщем - дым уносит под потолок и утягивает в вентиляционную дыру. Здесь развлечений с гулькин нос - разве только, лясы поточить, вот и кучкуемся. У меня сложилось впечатление, что бункер - как бы зал ожидания... интересно: ожидания чего? Как минимум, в коллективном бессознательном преобладает чемоданное настроение. Оттого и беспорядок в бункере, что все здесь на особом режиме, в ожидании чего-то неминуемого. Впечатление, будто авиационный борт задерживается с вылетом на неопределенное время, вот, все и убивают оное в меру своей испорченности.

   Старик вещает:

   - ...и так получилось, что Тенгиз этот вдарил парнишку так, что тот свалился на бок, черепушкой об асфальт тюкнулся - и не дышит. Ну, ему, конечно, искусственное дыхание и все такое. Кавказец кричит: "Я только толкнул, я не хотел!" Ага - не хотел... Тенгиз, оказалось, мастер спорта по боевому самбо. Об этом мы на суде услышали. Он знает все точки, куда надо бить, чтобы наверняка. И так ведь попал, чтобы в висок. А ты разве не слышал о той истории, Сань?

   - Бать, - (я деда теперь батей зову), - щас столько таких историй. Люди как порох. Одна искра - и па-а-анеслась.

   - Ну, и что с ним сделали? - Любопытствует Степа. - С Тенгизом-то...

   - А, долгая там была катавасия. Он-то спокойно себя вел... ну, наши его пару раз приложили - так, для острастки. Он мирно сидел на асфальте, не рыпался, дождался, когда его соплеменники приедут. Они тут в пригороде целую деревню заполонили. В деревне-то никто не жил, дома брошенные. И понаехали эти дети гор, а наши...

   Что-то пискнуло - будто из нутра Эдикова. Он, произнеся: "Щас, вернусь...", удалился. Я спросил у Степы:

   - Заметил я, здесь у вас почему-то все - славяне. Так нарочно?

   - Сань, ты часто задаешь вопросы, на которые я просто не знаю ответов. Я об этом думал. Наверное, совпадение. Валёк и Тамара все же больше похожи на каких-то, что ли, греков. У нас с Аней, между прочим, отцы - разные и по некоторым сведениям мой батя вообще... ассириец. А ты не замечал, что дядя Эдик все же чем-то на еврея смахивает?

   О, как... и здесь еврейский вопрос. Присмотрелся Степиному лику. Да, черты лица странные. Вот что бы подумал бы я о Степе, встретив его там, на плоскости? А, пожалуй, предположил бы, что это мелкий воришка. Такой, мелкий, юркий, с цепкими глазенками. Молдаванин - вот. А, пожалуй, там он воровал. Чему еще их в детдоме научат. Вот, интересно... а какой представилась бы мне Анна, встреть я ее на улице? Да никакой, наверное. Неприметная она - и это хорошее качество для вора. Может, про риэлторов - это все обычная зековская сказка. На самом деле, воровали они напару, а когда прищучили, свалили под землю. Блин... снова-здорово: опять вернулся к версии, что попал в воровскую малину. Устроили себе тут жизнь... по понятиям... Вообще, запутался в трактовках. Все здесь странно и как-то не по-людски. И может, слишком по-людски?

   Вернулся Эдик:

   - Да... так, на чем я кончил...

   - На том, что с гор спустились. - Подсказал Степа.

   - Ну, не с гор, конечно. Хотя, в каком-то смысле и с гор. Вышли на стрелку человек по двенадцать ихних и наших. Поговорили, конечно... по-свойски. И своего спортсмена они таки сдали. Иначе, сказали мы, попалим на хрен эту вашу деревню...

   - Средневековье какое-то! - Воскликнул юноша.

   - Не уверен. Вот ты, Саня, был мен... то есть, милиционером. Знаешь порядки. Ну, приехали бы ваши - и что?

   - Бать, все зависит от ситуации и от соотношения сил. Если бы наших было достаточно, свинтили бы всех. Ну, и в отделе бы разобрались. Но достаточно наших бывает редко.

   - Вот и я о том же. Свезли мы этого Артура в ментовку, а убитого - в больничку, в морг. И нам