Да ну его, думаю, мало ли чего привидится... Может, показалось - конец рабочего дня и прочее. Все же фабрика на моем участке, надо как-нибудь днем сюда прийти. А завтра схожу к этому гражданину Пандукяну, порасспрашиваю, чего этот хрен видел еще. И тут я услышал, что за одной из дверей, той, что в коридоре, кто-то чихнул. Звонкий, отчетливый чих. Чувства мои обострились - я точно знал, за какой дверью есть человек. Неспешно, стараясь не шуршать подошвами, я подкрался к той самой двери - и резко, со всей силы вдарил по ней ногой, одновременно прокричав: "Без шуток, спокойно, это полиция, если что стрелять буду!" И в самом деле, Макаров был у меня наготове. Дверь рухнула. За ней была тесная комнатушка, и в первую руку я увидел испуганные глаза. Жалобный голосок:
- Дяденька, не убивайте...
Я выволок задержанного в коридор. "Опять шпана..." - подумал я облегченно. Пусть с засранцем ПДНиЗП занимается, не хватало мне еще и с детишками возиться... Подросток, ростом, наверное, с метр пятьдесят пять, одет был во все черное, а полголовы скрывала дурацкая тинейджерская шапочка. Выделялись белые кеды, а худая фигурка в трико смотрелась жалко и смешно. Принципе, ничего такого он не совершил - и задерживать-то не за что. Стандартный вопрос (ствол я спрятал, да и вообще старался держать себя по-отечески):
- Та-а-ак, и что мы здесь делаем?
- Ничего... - последовал стандартный ответ.
- Ты здесь не один? Признавайся - иначе хуже будет.
- В каком смысле? - А вот это уже дерзость, не люблю, могу и разозлиться по-настоящему.
- Вот, что: я два раза вопросы не повторяю. Говори правду.
В этот момент я почувствовал: что-то не так. Мальчик, испуганный ребенок стоит передо мною не так, как обычно стоят пацаны. Резким движением я сорвал дурацкий колпак. Из-под него вывалилась копна густых волос. Девка....
Собственно, это все, о чем я успел подумать. В следующий момент что-то тупое врезалось мне в темя и наступила темнота...
...Раздался жутковатый скрип, на полу откинулась одна из плит. Будто из преисподней, показался... чёрт. Он медленно, кряхтя выволок свое тело из дыры, неуклюже распрямился и замер. Я пригляделся: рогов не заметно. Или это еще не ад, или у нас неправильно чертей малюют. Существо действительно было похоже на адского работничка, только сильно потрёпанного чертовской жизнью. Весь в желтоватой седине, коренастый, с ручищами-граблями... монстр закашлялся, как будто в своей кочегарке нахватался угарного газу. Я лежу, молча наблюдаю эту природную аномалию.
Откашлявшись, чёрт подошел, нагло, в упор меня просканировал. Облокотился на стену, достал пачку сигарет "Прима", зажег спичку, прикурил. Выпустив несколько клубов дыма, сипло вопросил:
- И что ж нам с тобой делать...
- Со мной? - парировал я внаглую. - Полагаю, с вашей этой шайкой-лейкой надо кончать. Нападение на должностное лицо при исполнении, незаконное лишение свободы. Только явка с повинной и чистосердечное раскаяние смягчат вашу участь.
- Да уж бывали...
- Где?
- В караганде.
- А зачем хамить...
- Извини, дорогой, мы и сами в замешательстве.
- Мы - это кто?
- Здесь, Маслов, вот, какое дело. У вас там на плоскости есть законы, понятия, правила. А здесь мир подземный, все у нас иначе, без условностей.
- То есть, вы можете совершать преступления, веря в отвратимость наказания. Людей привязывать и все такое.
- Все проще и яснее. В связи с обстоятельствами мы тебя, приятель просто так отпустить на плоскость не сможем. А меня, к слову, Эдиком звать...
-- Участок
--
С детства мечтал быть военным. И я им стал. В нашем селе Кривое жил (пусть земля ему будет пухом!) замечательный школьный военрук, который многих пацанов заразил вирусом армии. Его звали Поликарп Иванович Апальков и он был настоящий полковник. Пройдя славный боевой путь, дослужившись до закомандира дивизии, Иваныч (его почти все так звали) вернулся на малую родину и занялся выпестовыванием будущих служак Отечества. В военные училища поступали чуть не половина парней нашего села. Иваныч научил нас уважать Державу и не бояться трудностей. Хотя, может быть, вовсе и не стоило этого делать.
Поступил и я - в Омское танковое. Тогда это было престижно, конкурс - пятеро на место. Если говорить кратко, альма матер - лучшее, что было в моей жизни. Чудесные, насыщенные годы. За день так упахивались, что вечером одна мысль: добраться до подушки. Там же, в Омске я нашел и свою половинку. Ее зовут редко: Аркадия. Мы познакомились, когда я был на третьем курсе, и мне казалось, мы - две части единого целого. Мы оба были романтиками, или думали, что являемся таковыми, хотя часто мы как раз и есть то, что из себя представляем, ведь не может светлое и чистое улетучиться так вот запросто!
По распределению я угодил в Забайкалье, в танковый полк. М-м-мда... видимо, мне не хватало информации. Или такой дурак и полный клиент системы. Я ведь учился неплохо, мог выбирать. Но еще Иваныч напутствовал: службу надо начинать в далеком гарнизоне, чтобы понять саму суть армии... Иванычу повезло: свою карьеру он начинал и заканчивал при советской власти, когда и армия, и отношение к ней были несколько иными, чем при нынешнем то ли феодальном капитализме, то ли капиталистическом идиотизме (не знаю уж, какой ярлык навесить нашей суверенной дерьмократии). Иваныч был дитя войны, из него система сделала подлинного патриота, он же, будучи свято верующим человеком (не в Бога, а в систему), пытался вложить в нас, деревенских парней, примерно то же самое. Теперь думаю: зря. Воспитывать надо не идеалистов, а реалистов; последние думают не о светлом будущем человечества, а о том как выжить в этом мире, даже если для достижения этой цели придется лизнуть. Гораздо более полезное качество
