— Впечатляет? — Лайтберин скосил лукавый взгляд на Киллиана. — Хочешь, дам поиграться?
Волна эмоций, обуявшая Сивара при виде оружия Возмездия, тут же схлынула. Он вернулся к своему обычному мрачному равнодушию.
— Ничего особенного. Не она убивает. Она — всего лишь инструмент.
— О, да вы — философ, молодой человек, как я посмотрю? Вот вам моя теологическая теория: это — не просто инструмент, это — дар божий, в прямом и переносном смысле, — Лайтберин хохотнул. — Дар, который покарает грешников за их деяния. Вы готовы ответить за свои?
Не дождавшись ответа, Джуд погнал их вперёд. На это раз переход был недолгим и окончился входом в каюту. Двери разъехались, впустив троицу внутрь. Что — то среднее между лабораторией безумного ученого и капитанской рубкой встретило вошедших двумя парами хмурых глаз, один из которых, ко всему прочему, был подбит. Половина лица адмирала Оно опухла так, что самого глаза, собственно, видно не было. Рядом с ним расположился Эпос, внешний вид которого вернулся к первозданному виду. Маскировка, не сумевшая сбить с толку Джуда, пропала. Место длинных темных локонов и карих глаз занял привычный белый ершик волос и два почти прозрачных блюдца зрачков. Было в облике Айзека одно небольшое, но сразу же бросавшееся в глаза изменение: на правой стороне головы Эпоса появился крохотный имлант — почти такой же, как у Киллиана, разъем внедрения информации. Вставка, как и у мемора, была погружена в плоть, с тем небольшим отличием, что имплантат Райберга был частично покрыт кожей.
Эпос буравил вошедшего последним Лайтберина тяжелым взглядом. Они с Харуки сидели на большом полукруглом диване, словно реквизированном из приватной кабинки Нимфополиса. Пара следов от сигарет и весьма потёртый вид подтверждали теорию происхождения мебели. Но не помятый вид Айзека и Харуки, и не жуткий бардак, царивший в логове Лайтберина, были самым удивительным в окружающей обстановке. Киллиан с Кохитсуджи почти синхронно замерли, заметив, что ни на одном из пленников нет уз. Не было ни черных жгутов, ни хотя бы простых наручников, словно Райберг и Оно не были пленниками, а стали простыми гостями на этом безумном приеме.
Лайтберин, законсервировав отсек, вновь проявил недюжинную прозорливость, уловив мысли Киллиана. Он подошёл к одному из четырех столов, который был завален невообразимой горой хлама, и присел на высокий табурет. Рука Джуда выудила из кучи бумаг два серебристых кольца. Магнитные браслеты наручников на пару секунд повисли на его пальцах и вновь исчезли в горе мусора.
— Конечно, если вы хотите, чтобы вас окольцевали — не проблема. Но с точки зрения рациональности, это будет бессмысленно. Навредить вы здесь можете исключительно самим себе, — Лайтберин стряхнул невидимые пылинки со своей штанины и закинул ногу на ногу. — Ну или друг другу. Но настоятельно прошу вас в предстоящие тридцать секунд воздержаться от излишней двигательной активности. Вход в атмосферу, знаете ли.
Он пару раз крутанулся на табурете и, нарочито сильно вцепившись в край стола, обернулся назад, наблюдая за остальными. Киллиан, вспомнив о последнем своем приземлении, которое окончилось кратковременным, но запоминающимся полетом Райберга к потолку капитанской рубки Вергилия, бросился к дивану в поисках точки опоры. Кохитсуджи припала к невозмутимому военному. Прыть девушки заставила Оно еще сильнее помрачнеть. Прошли десять секунд, пятнадцать…
— Ну вот и все, добро пожаловать на Мортем. За бортом приятный ветерок и милое излучение примерно в тысячу Рентген в час, — Лайтберин встал и, самодовольно улыбаясь, стал расхаживать перед четверкой пленных.
— Придурок. Всегда им был, им же и остался, — Оно стряхнул с себя растерянную девушку, злобно нахмурившись.
— Харон, ты совсем ослепнуть хочешь, я ведь могу оскорбления за очередную попытку нападения принять. А нам с вами ещё предстоит подружиться.
— Да пошел ты, «подружиться», — Айзеку фиглярства бывшего друга тоже не доставляли удовольствия.
— Что за лексикон, друг мой? Не ожидал, не ожидал… Ты витаешь в не особо культурных слоях общества? — Джуд покосился на соседей Райберга и продолжил. — Сейчас вас проводят к вашим апартаментам, а через пару часов я буду ждать вас на ужине. Мне ещё стряпать, знаете ли. Айзек, ты должен оценить.
Киллиан посмотрел молчавшего Эпоса и перевел взгляд на Джуда. Он представил, как Лайтберин одной рукой активирует нейтронную бомбу, а другой, в термостойкой прихватке, достает жаркое из духовки.
— Надеюсь, попозже вы станете поразговорчивее.
Джуд хлопнул по столу и на секунду закатил глаза. Одна из стен лаборатории, украшенная дико архаичными картинами, разъехалась, обнажив проход. Оттуда вылетели два крохотных шара, которые замерли за плечами Лайтберина.
— Прошу вас следовать за проводниками. Бежать тут все равно некуда. В апартаментах вас ждёт смена белья и душ. С корабля на бал вы попадете чистеньким и накрахмаленными, — Джуд улыбнулся и, отвесив поклон, предложил четверке удалиться. — Отель у нас небольшой, так что номера двухместные.
Шары — проводники повели пленников вперёд. Киллиан, само — собой, остался с Айзеком, а Кохитсуджи продолжила жаться к адмиралу. Короткая кишка шлюза закончилась посадочной площадкой, расположенной в небольшом ангаре. Стерильно — аскетичная атмосфера логова Лайтберина говорила о его редком использовании. Эта крохотная база нечасто расконсервировалась и ещё реже на ней бывали люди. Стены и пол были выполнены из инопланетного аналога бетона. Он имел заунывно зелёный окрас, погружая и без того не особо веселых людей в омут хандры.
Пустой и темный коридор, освещаемые лишь парящими проводниками, разделился, разбив отряд людей на две части. Экипаж Вергилия последовал правее. Тоннель утонул в тишине, усиливая единственные раздающиеся в нем звуки — гулкие шаги людей отражались от стен, возвращаясь тихим эхом. Айзек и Киллиан молчали, погрузившись в собственные мысли.
Комната, в которую людей привел шар, была прямо — таки роскошной, на фоне безликого, почти кладбищенского убранства станции. В ней даже нашлось место для нескольких предметов интерьера. Диван и две кровати, были безукоризненно чистыми и новыми, как будто их поставили сюда час назад. Мысль, что корды — грузчики таскают, а корды — горничные застилают эту мебель исключительно для их удобства, заставила Киллиана улыбнуться. На кроватях лежали два комплекта одежды. Тут же обнаружилась и обувь. Новые лакированные ботинки прямо — таки просились на ногу. В дальнем конце комнаты была расположена дверь в душевую. Пленники помылись, одели идеальные, словно только что
