Юноша стоял, глядя на вжавшуюся в стену девочку — алиума, а его трясущаяся рука начала поднимать дуло импульсника.
— Давай, Сивар, ты должен! Мы или они! И никак больше. Они — чужие, они — другие. Нельзя спускать им с рук. Ты знаешь, что они делают с этими деньгами? Они пичкают своих стариков какой — то дрянью, от которой те начинают гнить заживо, они — нелюди, не нужна им твоя жалось.
Две полоски слез, бежавшие из голубых глаз алиума, говорили Киллиану об обратном. Он опустил импульсник.
— Не могу, простите. Не могу в ребенка.
Айзек выхватил оружие и, оттолкнув протестовавшего Сивара, выпустил в алиума разряд…
***
Филь никогда не думала, что это будет так. Она видела, как уходили Основы и надеялась, что ее ждет другая участь. Другая, но не такая. Смерть, выпущенная Вторгшимся, растекалась по ее телу. Боли не было. Была лишь досада. Она жалела, что никогда не сможет стать Основой; никогда не даст жизнь Новым; никогда не узнает мир, каким он был до вторжения… И много — много других "никогда". Она угасала, сливаясь с Изначальем Прародительницы, и смотрела на алькатила — недотепу, глаза которого отчего — то сильно блестели. Секунда, и прозрачные капли побежали из них вниз. Филь даже не злилась на Вторгшихся. Чего с них взять? Такова их природа. Основа говорила, что они созданы для того, чтобы сеять хаос и разруху. Не зря ведь Вечные назвали их алькатилами — принёсшими зло.
Силы поддерживать форму закончились, и Филь начала меняться, чтобы слиться с Изначальем в своем первозданном виде.
***
Айзек перешагнул через жижу, которой обернулся чужой и пошел прочь, чертыхаясь себе под нос:
— Девочка у него, ребенок… «Не убий» еще бы сказал…
Киллиан провел рукой по мокрому от слез лицу, перешагнул через залитые оставшейся от чужого биомассой кредиты и поплелся следом за Эпосом.
Глава 2. Часть 3. Минос
Сивар покорно шел за Айзеком, не в силах оторвать взгляд от грязной, испещренной прогалинами дороги. Он не мог посмотреть куда — то выше пяток Райберга. Его замутненному сознанию казалось, что стоит ему поднять взгляд, как сотни пар осуждающих глаз окружат его со всех сторон. Руки юноши тряслись. Он не мог и не хотел быть виновным в смерти того существа.
"Ну и пусть она меня обворовала! Это же не повод обрывать жизнь."
Собрав всю волю в кулак, он смог оторвать взгляд от дорожного покрытия… Ничего не произошло: не было взглядов, не было толпы аборигенов, провожавших убийц их соплеменницы, не было слез. Кносс продолжал жить, не заметив потери одного из своих жителей. Киллиан обернулся и посмотрел на место, где только что Эпос вершил свое суровое правосудие. Горстка тряпок и сгусток биомассы — все, что осталось от белокурой девочки — продолжали лежать на том же месте, словно не было выстрела, не было полных боли и жалости глаз, не было смерти. Лишь двое мальчишек — оборотней, заметив несколько кредитов, оставленных там Киллианом, бросились очищать универсальную валюту от ошметков протоплазмы. Покончив с чисткой, чужие, так ловко перевоплощавшиеся в людей, метнулись прочь к зданию банка, не удостоив останки сородича и лишним взглядом. Киллиан сглотнул:
"Вот так же и я. Чем я отличаюсь от той девочки? Стоит Эпосу вышибить мне мозги, и я так же останусь лежать в подворотне никому не нужный, никем не замеченный. Может, так оно и должно быть? Может, не стоит обращать внимания на такие мелочи, как мораль. Стоит думать лишь о себе и своих желаниях?"
Стоило этой мысли мелькнуть в голове Киллиана, как его руки тут же стали воплощать в жизнь первый посыл его бешено бьющегося сердца. Сивар достал импульсник и медленно навел на затылок шедшего впереди Эпоса.
"Подойти вплотную, чтобы генератор не смог активироваться и расшвырять его мозги по улице", — мемор ужаснулся собственным мыслям и быстро спрятал лучевик в кобуру, скрытую его свободной курткой.
— Это ты зря. Надо было сейчас все закончить, и не мучились бы.
Айзек развернулся к Сивару и секунду мерил его оценивающим взором.
— Вроде еще не далеко зашло, — бросив фразу, Фобос извлек из кармана своего небольшого рюкзака универсальный инъектор и начал приближаться к замершему юноше. Киллиан уже начал представлять, как проснется в ванне со льдом без половины органов, когда Эпос приложил устройство к его шее, и инъектор впрыснул в кровь мемора вещество, растекшееся по телу волной тепла.
— Ну что, герой, полегчало? Мы, кажется, договаривались, без дозы антител в город не выходить?
И только сейчас Киллиан начал понимать, откуда в его голове взялось столько смелости, и как он решился поднять оружие на единственного человека, которого знал на этой планете. Еще на борту Вергилия Эксперт по экстренным ситуация предупредил своего протеже об измененном составе воздушно — газовой смеси, которую вдыхали жители Кносса. Главный человек города, легендарный Минос, не желал, чтобы его жители были зажаты рамками "первобытных" — как он говорил — предубеждений и внедрял в состав воздуха вещества, которые позволяли людям раскрепоститься, помогали им идти на поводу у своего подсознания. Конечно, это потворствовало насилию, вырывавшемуся из жителей Ласта при любом удобном случае, но Миноса это мало волновало. Главное, что люди, в погоне за желанием индивидуализировать себя и свое «я», шли к нему с самыми бредовыми идеями модификации своего тела, которые вспыхивали в их сознании под действием содержащихся в воздухе препаратов.
— У тебя бы духу не хватило даже подумать об этом, если бы не штучки Миноса, малыш. Так что, я на тебя почти не сержусь. Но, впредь, постарайся слушать, что тебе говорят. Ты ведь и в кибер входил? Опробовал новую виртуальную вставку?
Киллиан непроизвольно потрогал почти затянувшийся под слоем восстановительного геля рубец, оставшийся у него после встречи с ножом местного эскулапа — киберманьяка, и кивнул головой.
— Какой молодец, стоило тебя на час оставить, а ты уже успел отловить местную воровку, меня захотел прикончить и чуть себе мозги не спалил. Ты вроде бы про нантосов наслышан? Или я должен тебе все разжевывать?
— Но, сэр, когда я был у того… ээээ… доктора, — Киллиан начал говорить, когда волна воспоминаний вспучилась в его сознании. В его разуме вспыхнули механоидные глаза врача, взявшегося заменить стандартную кибервставку в голове Киллиана на "что — нибудь стоящее".
Зря юноша надеялся на анестезию и прочие прелести цивилизованной медицины — операцию врач, больше всего проходивший на чокнутого ученого из детских мультиков, проводил «по — живому». Мемора усадили в устрашающего вида хромированное кресло, расположенное в центре обветшалого
