Эпос все говорил, но Киллиан его почти не слышал. Он смотрел на этот мир, каким он был совсем недавно. Он видел Ласт таким, каким ему уже не суждено было стать. Бирюзовые полоски перечеркивали поверхность планеты вдоль и поперек. Реки были крупнейшими водоемами мира алиумов. Даже до «Возмездия» на планете было совсем мало крупных морей. Киллиан видел огромные просторы степей, покрытые лиловой травой, видел крутобокие облака, гонимые ласковыми ветрами, видел жизнь… Еще один сегмент информации из поврежденного модуля памяти занял свое место в сознании юноши, показав ему очередной монумент «Возмездию».
Ласт стремительно увеличивался, продемонстрировав людям черные точки городов, раскинувшиеся по всей поверхности планеты. В основном это были крошечные, едва различимые червоточины, зиявшие на грязном теле планеты маяками куполов, но был среди этих букашек и настоящий исполин. Город был поистине огромен. Размерами купола он превосходил своих собратьев как минимум в четыре раза. Колосс начал приближаться, увеличиваясь в размерах. Именно к нему они и направлялись. Корабль так легко проскочил вход в атмосферу, что людей даже не тряхнуло, оторвав от созерцания Кносса — столицы Ласта и единственного мегаполиса в этом полушарии.
— Ничему и никому не удивляйся. Кносс — город соблазнов, город желаний. Каждый ищет в нем что — то себе по душе, каким бы вычурным это не было, — Айзек взялся наставлять застывшего Киллиана, — И самое главное, не стоит верить местным. Настоящим местным. Никогда. Какими бы приветливыми они не казались. Ты видел, что здесь было раньше? Судя по зрачками размером с кулак — видел. Как ты думаешь, как алиумы относятся к тем, кто сотворил с их родной планетой такое?
Киллиан молчал продолжая складывать в своем разуме две картинки. Одна, словно нарисованная масляными красками — яркая, пышущая жизнью планета, норовила поменять обличие, превратившись в свою бледную, истерзанную ураганами и бурями копию. Когда Вергилий опустился достаточно низко, люди смогли различить единственную причину, по которой была возможна жизнь, да к тому же еще довольно процветающая, в этом обветшалом мавзолее былого буйства красок. Огромные турбины ветряков окружали Кносс со всех сторон. Именно эти бескрайние поля электростанций позволяли царству Миноса процветать. Именно отсюда черпалась энергия для удивительных, порою даже невообразимых генных, кибернетических и бионических экспериментов здешних ученых, главной целью которых было удовлетворение любых, даже самые неординарных запросов местной публики.
— Минос примет нас не сразу. Змей не стал слушать даже своего верного «поставщика мяса», — Айзек мотнул головой вверх, будто указывая на давно пропавший из вида линкор, — нам придется несколько дней побыть в городе. Заодно поменяем то дерьмо, что тебе имплантировали вместо кибервставки.
Киллиан невольно провел ладонью по голове. Там находился крохотный шов, оставшийся после внедрения импланта, позволявшего погружаться в кибер (естественно, если человек решится это сделать, после многочисленных атак нантосов на киберсферы Содружества).
— Местные эскулапы на раз тебе железо поправят, даже заметить не успеешь…
В разговор вмешался Вергилий:
— Нам разрешили вход в шлюз, господин Оно не забыл свое обещание…
***
В это же самое время в десяти световых минутах от окутанной в нескончаемые вихри пылевых бурь планеты Харуки Оно собирался выполнить еще одно свое обещание. Адмирал, расположившись в кресле из мягкой кожи, разглядывал досье девушек, находившихся у него в подчинении. Образы меняли один другой, а господин Харуки все никак не мог остановить свой выбор на одной из «претенденток». Где — то внутри его обветшалой души поселился червь сомнения. Безжалостный паразит глодал его еще недавно непоколебимую уверенность в себе.
"А что, если Фобос все же решит пустить в ход информацию? Что, если сдаст параменталами? Это уже не шутки, с ними не договоришься. По крайней мере, как это сделал Райберг — неизвестно. Лучше подстраховаться. Да и содействие я оказал…"
Харуки пододвинутая к консоли управления. После слов Эпоса о нантосе в голове мемора, он все еще не решался выходить в киберсферу. Все распоряжения приходилось отдавать «вручную». Адмирал отдал голосовую команду "Мору":
— Запустить гипермаяк в предполагаемом направлении станции «выродков». Для них есть работенка.
Глава 2. Часть 2. Дети Изначалья
Филь, уссари разомкнула Единение. Да и не Единение это было вовсе, а так — совместное созерцание мира. Полноценное Единение не было возможно с тех самых пор, когда шею каждого жителя Прародительницы стал «украшать» смиритель. Она знала это по рассказам Основы. Еще никогда ей не доводилось полностью сливаться с частью, породившей ее. Никогда она на узнает памяти Изначалья. Никогда не увидит мир таким, каким он был до вторжения алькатилов. Быть может, так было даже лучше, быть может, лучше не видеть Прародительницу в ее первозданном виде, и тогда действительность не будет казаться еще мрачнее, хотя, казалось бы, куда уж. Филь, уссари любила слушать рассказы Основы о прошлом, о славном времени, когда все было едино, когда весь народ Вечных мог соединиться в целое и познавать глубины не только прошлого, но и будущего.
Уссари часто спрашивала совсем уже дряхлую Основу, почему же тогда Вечные, их вожди, их воины ничего не сделали, чтобы остановить алькатилов, чтобы защитить Прародительницу? Основа, уже не способная к изменениям и готовящаяся слиться с Изначальем, отвечала в редкие моменты просветления своего блуждающего в сумерках угасания разума:
— Никто не мог поверить, что такое может случиться. Мы отказались верить и поплатились.
Вечные познали новый мир, мир, который им принесли алькатилы. Мир без прошлого. С самых времен появления Изначалья, они не были так одиноки и одновременно так свободны. Филь, уссари знала, что никогда не была бы тем, кем является, если бы не смирители. Раньше, когда Вечные еще были полноправными хозяевами Прародительницы, каждый Новый был частью и продолжением Основы. Каждый Новый получал знание и опыт Основы и приходил в мир на смену уходящему. Мириады поколений продолжалась жизнь Вечных, и это было невозможно без Единения. Именно в моменты Единения с Основой, а не при отделении, Новые познавали опыт и память тысяч поколений Вечных. Именно тогда Основа передавала свой разум в молодое тело, и Новый становился частью Изначалья. Но сейчас, когда Единение было невозможно, каждый Новый должен был сам искать свою дорогу, должен был сам познавать мир. Алькатилы уподобили Вечных себе, ведь они так же живут и умирают, оставляя свое потомство разбираться самим в устройстве вселенной.
Основа говорила Филь, уссари, что никогда бы не подумала, что будет благодарна Вторгшимся, но как ни странно, этот момент настал. Основа видела в Филь’уссари продолжение себя,
