— Смотри не копайся!
— О мой хозяин! Но твоя похлебка слишком горяча! — скромно ответил мальчик.
— А ты подуй на нее, — огрызнулся хозяин. — Во дворе еще много работы!
«Ну, в этом доме я не останусь, — подумал мальчик. — Здесь не дадут даже поесть спокойно!» — И на следующее утро пошел наниматься к другому скотоводу.
Опять целый день бегал Саншу за хозяйским стадом, и вечером поставил хозяин перед ним миску горячей пустой похлебки.
— О мой хозяин! Твоя похлебка слишком горяча! — сказал мальчик.
— А ты не спеши, парень, — отозвался хозяин. — Подожди, пока похлебка остынет.
«Этот хозяин добрее первого, — подумал мальчик. — Но и здесь я не останусь работать. Времени на еду тут всегда хватит, но, кроме пустой похлебки, в этом доме ничего не получишь».
Он дождался утра и пошел наниматься к третьему хозяину.
Целый день пас Саншу хозяйских овец на горном склоне, когда же вечером ему подали миску пустой похлебки, смышленый мальчик лукаво посмотрел на хозяина и снова сказал:
— О мой хозяин! Твоя похлебка слишком горяча!
— А ты, сынок, покроши в нее кукурузной булки, — улыбнулся хозяин в ответ, и мальчику это очень понравилось.
Он накрошил полную миску кукурузной булки и не спеша досыта наелся густой похлебки.
«Вот этот дом мне подходит!» — решил мальчик. Он остался в пастухах у третьего скотовода и так прилежно смотрел за стадом, что за все лето у него не пропало ни одной овечки.
Бульон из камня
Странствующий монах ходил из деревни в деревню и во имя святого Антония выпрашивал себе подаяние. Крестьяне не были слишком богаты, но хитрый монах умел посулить им на том свете такое блаженство, что нередко бедняки делились с ним последним. Одним словом, жилось монаху не плохо, его брюхо стало круглым, как тыква на огороде, а румяные щеки лоснились, как два спелых яблока.
Как-то раз постучался монах под окошком у одного земледельца и затянул свою песенку:
— Добрые люди, во имя святого Антония, подайте страннику на пропитание…
Окошко тотчас же отворилось, и монах уже думал, что хозяин позовет его в дом и накормит досыта, но хозяин появился в окошке и сказал монаху:
— Ваше преподобие, ступайте своей дорогой. Святой Антоний уже получил свою долю: не дальше как вчера ко мне приходил такой же, как и вы, праведник и выпросил во имя Антония каравай пшеничного хлеба.
— Так подайте мне во имя святой Сесилии!
— А Сесилия третьего дня получила целый бараний бок, — ответил крестьянин.
— Во имя пресвятой девы Марии… — запел монах, но крестьянин даже не дал ему закончить.
— Святая Мария унесла у меня петуха и курицу! — сердито крикнул крестьянин монаху и захлопнул окошко.
Другой бы на его месте давно ушел, но этот монах был хитер и настойчив, к тому же подошло время обеда, а ему совсем не хотелось продолжать путь на пустой желудок. Поняв, что крестьяне уже раскусили его проделки и на удочку больше не попадутся, святой отец осмотрелся и выбрал дом побогаче — под высокой черепичной крышей. Это был дом деревенского старосты.
Однако на стук окошко лишь чуточку приоткрылось, и хозяин, увидев на дороге монаха, сердито буркнул:
— А ну, проходи, преподобный отче!
Однако монах не смутился таким приемом. Он весело подмигнул старосте и спросил:
— Друг мой, а вы никогда не вкушали бульон из камня?
— Бульон из камня? — удивленно переспросил хозяин и распахнул окошко настежь, думая, что плохо расслышал слова монаха.
— Ну да, из самого обыкновенного камня! — воскликнул монах, поднимая с дороги увесистый булыжник и тщательно вытирая его полой своей рыжей рясы. — Разве вы не знаете, что это самое вкусное кушанье?
— Быть не может! — продолжал удивляться хозяин. — Из простого камня? — А сам смекнул уже, что бульон из камня будет в хозяйстве большим подспорьем! Стоит только научиться его варить!
От жадности у старосты затряслись руки.
— Так покажите же мне скорей, как это делать, — стал он молить монаха, уже открывая двери.
— Дайте мне только пустой горшок, и вы убедитесь, что слова мои — чистая правда! — заливался монах.
Конечно, тут уже вся семья сбежалась взглянуть на чудо: и дочка старосты в пестром чепце, и старостиха — толстуха в нарядной юбке. Хозяин поставил горшок на стол, и все, вытаращив глаза, уставились на святого. Монах же тем временем не спеша вымыл камень, сунул его в горшок, залил водой и, поставив на огонь, принялся помешивать ложкой, чтобы — упаси бог! — камень не пригорел.
Когда вода в горшке закипела, монах облизнулся и сказал:
— Друзья мои, этот бульон попробует первым тот, кто даст мне немножко сала.
Хозяйская дочка тотчас вскочила и принесла монаху кусочек сала.
Святой отец бросил его в горшок, помешал в горшке ложкой и, попробовав, произнес:
— Этот глоток пресный. Не хватает щепотки соли.
Конечно, на соль хозяин не поскупился.
Монах посолил бульон, опять попробовал, причмокнул губами и сказал с блаженной улыбкой:
— Даже ангелы на небе и те не отказались бы от такого бульона! Недостает только капусты.
— Вот вам капуста! — воскликнула хозяйка, подавая монаху два больших кочана. — Варите только скорее. Я никогда не пробовала бульона из камня.
Ей тоже очень хотелось поскорее отведать чудесного бульона. Монах же тем временем очистил кочаны и положил листья в горшок. Немного погодя он сказал:
— Теперь бы еще кусок колбаски, и вы увидите, что такого бульона не едал даже папа римский!
Хозяин принес колбасы. Монах опустил ее в горшок и принялся усердно пробовать пищу.
— Ну что, готово? — с нетерпением спросила хозяйка.
— Обождите, обождите… — бубнил монах, глотая ложку за ложкой и облизываясь.
— Я принесла сала и буду пробовать первой! — не унималась дочка.
— Нет, я! Я принесла капусту! — не уступала мать.
— Да кто тут хозяин! — рассердился староста. — Я отдал ему чуть ли не полколбасы и никому не уступлю права отведать первым бульон из камня!
Так они спорили, ожидая, что монах предложит им по чашке бульона, но святой тем временем все пробовал, пробовал чудесный бульон — не маловато ли соли, хватает ли перцу — и так очистил горшок до самого дна. Все с удивлением уставились
