— Постой, милая! — сказала бабушка Урсулете. — Куда ты идешь и что несешь?
— Я иду к отцу в поле и несу ему пирог с вишнями.
— А ты знаешь, что это за вишни?
— Не знаю.
— Придет время — все узнаешь. А теперь помни: станет отец есть пирог и тебе предложит. А ты не ешь, скажи, что уже обедала. Станет косточки на землю бросать — все в платок собери, ни одной не оставь. Станет спрашивать, зачем тебе косточки, скажи — птицам бросить. А я подожду тебя у дороги. Назад пойдешь — все косточки мне отдашь!
Урсулета так и сделала. Принесла отцу в поле пирог с вишнями.
Отец обрадовался:
— Вот так пирог! Откуда же у матушки вишни?
— Говорит — на базаре купила.
— Садись со мной, вместе обедать будем.
— Спасибо, отец, я сыта, я только что пообедала.
Отец стал есть пирог и бросать косточки на землю, а девочка принялась собирать их в платок.
— Ты зачем косточки в платок собираешь? — спросил отец.
— Потом птичкам брошу.
Собрала в платок все косточки, узелком завязала. Ни одной на земле не оставила, попрощалась с отцом и пошла домой.
На том же месте ожидала ее старушка.
— Вот вам, сеньора, косточки, — сказала Урсулета. — Все до одной собрала.
Похвалила ее старушка, развязала платок, улыбнулась, пошептала что-то и подбросила косточки вверх. Смотрит девочка — обернулись косточки пестрой проворной птичкой. Взмахнула крыльями птичка, закружилась в воздухе и запела тоненьким голоском:
Чири, чири, чири, чири!Я любимый братец твой —Я не мертвый, а живой.Меня мачеха убила,Не узнал отец родной.Пропев свою песенку, птичка взлетела высоко в небо и скрылась за облаками.
Урсулета очень обрадовалась, услышав такую песенку. Теперь она знала, что Хуанито хотя и превратился в птичку, но не погиб. Она попрощалась с доброй старушкой и пошла своей дорогой.
А птичка полетела на каменоломни, где каменщики обтесывали тяжелые мельничные жернова. Закружилась над ними и запела все ту же песенку:
Чири, чири, чири, чири,Я не мертвый, а живой.Меня мачеха убила,Не узнал отец родной.— Как хорошо поет эта птичка! — воскликнули каменщики. И попросили: — Спой нам еще раз эту песенку!
— Спою охотно, — ответила птичка, — если вы подарите мне за это самый большой мельничный жернов.
Каменщики рассмеялись в ответ:
— Бери, если сможешь его унести!
Тогда птичка пропела им свою песенку от начала и до конца, а потом, легко, как соломинку, подхватила клювом тяжелый жернов и скрылась за облаками. Каменщики только головами покачали от удивления; птичка же прилетела в селение и положила жернов на черепичную крышу того самого дома, где жил отец с Урсулетой и с мачехой, но этого никто не заметил.
Потом птичка полетела на королевский двор, где искусные мастера чеканили золотые монеты, а работники ссыпали их в большие мешки.
Чири, чири, чири, чири,Я не мертвый, а живой! —запела птичка над монетным двором, и все — и мастера, и работники, бросив свое дело, стали слушать ее звонкое пение.
— Как восхитительно поет эта проворная птичка! — воскликнули мастера и работники. — Спой нам еще раз свою песенку, а мы еще раз тебя послушаем.
— Конечно, спою! — прощебетала птичка в ответ. — Но за это вы дадите мне самый большой мешок с золотыми монетами.
— Ты его получишь, — ответили птичке работники и мастера, — но при условии, что сама унесешь его отсюда.
И птичка пропела им свою песню еще громче и еще лучше, чем в первый раз. Окончив пение, она, как пушинку, подхватила самый большой мешок с золотом и улетела. А мастера и работники долго смотрели ей вслед, раскрыв рты от удивления.
Птичка же снова прилетела в селение, где жил отец с Урсулетой и мачехой, и положила мешок с золотом на черепичную крышу рядом с мельничным жерновом. И этого, как и в первый раз, никто не заметил.
Теперь птичка полетела к реке, где женщины белили на солнце льняное тонкотканое полотно. Когда же птичка пропела им свою песенку, они попросили ее спеть еще раз.
— Я спою, если вы подарите мне кусок полотна, но скатайте его потуже, а то я не смогу его унести, — ответила птичка.
Женщины согласились. Они скатали полотно в такой тугой и тяжелый сверток, что сами лишь с трудом могли его приподнять.
— Попробуй теперь унеси его, — со смехом сказали они проворной птичке. — Мы не станем тебе помогать!
— Конечно, я его унесу! — прощебетала птичка и запела так хорошо, как только могла:
Чири, чири, чири, чири,Я не мертвый, а живой.Меня мачеха убила,Не узнал отец родной…— А теперь получай свою награду! — весело закричали женщины птичке и удивились не меньше, чем удивлялись каменщики, мастера и работники, когда птичка подхватила клювом тяжелый сверток и исчезла за облаками. Конечно, она прилетела в то же селение и положила полотно на той же черепичной крыше рядом с жерновом и мешком золота.
Был уже вечер, и отец, возвратившись с поля, ужинал с мачехой в доме, а Урсулета сидела у крылечка.
Чири, чири, чири, чири! —громко защебетала птичка, усевшись на самый край черепичной крыши, и запела:
Я любимый братец твой,Я не мертвый, а живой.Меня мачеха убила,Не узнал отец родной.Она повертела головкой, поглядела сверху на девочку одним глазом и на этот раз продолжила свою песню:
Но сестрица УрсулетаНе могла забыть об этом,Горько плакала, вздыхала,Мои косточки собрала,Их старушке отнесла,Брата милого спасла.— Идите, идите сюда скорее! Послушайте, как хорошо поет эта маленькая птичка! — воскликнула Урсулета, и отец с мачехой подошли к окошку.
А девочка сказала птичке:
— Спасибо тебе за песенку!
— А тебе спасибо за доброе сердце! — ответила птичка и сбросила к ногам Урсулеты кусок льняного полотна.
Девочка взяла подарок, внесла его в дом и развернула. Полотно оказалось таким тонким, таким белым, что все удивились. И его было так много, что Урсулете его хватило бы на всю жизнь, даже если
